Это напомнило мне далекое детство. В Забайкалье мы, деревенские ребята, вот так же часто гнали зайцев на притаившихся в засаде охотников. Намерение неприятеля было разгадано. Подразделения пошли прямо на выстрелы, прорвали редкую цепь и вскоре пробились к своим. Первыми нас встретили красноармейцы из соединения 1-й ударной армии. Тут многие из нас наблюдали такую сцену.
Крепко скроенный пожилой боец, приглядываясь к одному из наших ребят, спросил его:
— Слушай, паренек, ты сам откуда будешь?
— Орловский.
— Вроде видел тебя где-то и голос твой слышал. Звать-то как?
— Ефим Киволя…
Красноармеец оторопело уставился на десантника, потом вдруг бросился его обнимать и целовать.
— Сынок! А я и не признал: вон какую бородищу отпустил!..
Отец и сын долго трясли друг друга.
— А где браток Ваня? — спросил наконец его Ефим.
— Схоронил я Ваню. — И Степан Макарович Киволя рассказал, как он с ним служил в одном кавалерийском эскадроне, как вместе рубали проклятых гитлеровцев и как погиб Иван.
— А мать, братишка Коля?
— Под немцем сейчас, — тихо ответил отец…
Когда выдалась передышка, Степан Макарович и Ефим Степанович продолжили беседу. Они сидели у жарко натопленной печи, курили крепкую махорку и говорили, говорили, говорили…
Так закончились десять суток пребывания нашего отряда во вражеском тылу. За это время мы взорвали двадцать девять мостов, сожгли сорок восемь грузовиков, два танка, два штабных автомобиля, уничтожили и захватили много вооружения и боеприпасов, истребили более четырехсот вражеских солдат и офицеров.
Там, где действовали парашютисты, движение по дорогам в ночное время было полностью парализовано. Даже днем гитлеровцы сопровождали свои колонны танками.
