- Вот как! Телефоном посты мои связаны будут? Это чудесно!
- Да нет же, что вы - телефоны! Не телефоны совсем, постойте!.. Вам еще что-то такое...
- Если что-нибудь ужасное - забудьте, пожалуйста, - посоветовал, улыбнувшись, Ливенцев.
- Я и так забыл... Гм... Ну, идите в канцелярию, там вам скажут. А я уж к жене... Она ведь ненадолго приехала. Скоро опять ей, бедной, ехать в вагоне... До свиданья!
Ливенцев пошел, думая, что еще такое новое могло ожидать его в штабе дружины, когда услышал сзади себя:
- Эй! Красавец!.. Стойте-ка!
Оглянулся. Полетика, приставив руки рупором ко рту, кричал:
- Вспомнил я! Деньги вам добавочные кормовые получать! Там, у заведующего хозяйством! Для нижних чинов!
- Понял! - крикнул в ответ Ливенцев, взял под козырек и пошел туда, где уж ничего загадочного не было: ни командировки, ни телефона, ни чего-нибудь такого еще, но неприятно было, что деньги получать почему-то не у казначея, а у самого Генкеля.
Впрочем, он думал, что это только такой оборот речи: говорится - "у заведующего хозяйством", а получается - "у казначея".
Зауряд-чиновник из мариупольских греков Аврамиди, прозванный Ливенцевым за огромный нос зауряд-Багратионом, был всегда почтителен к офицерам и точен в своих расчетах. У него была особенность: он говорил очень тихо, "по секрету", и совершенно без нажимов на то или иное слово. Лицо у него было белое, сытое, но черные маслины-глаза глядели всегда грустно, отчего печальным казался даже и его не по лицу дюжий нос. И даже совсем новенькие кредитки как-то очень печально, как осенние листья осин, шелестели под его белыми пальцами. Так же шелестели они и теперь, когда он отсчитывал их Ливенцеву как основные кормовые деньги, но насчет добавочных он сказал по-своему монотонно и тихо:
- Мне ничего не известно. Никаких приказов по поводу этого я не получал.
- А может, командир наш, по обыкновению, что-то такое напутал? спросил Ливенцев.
Аврамиди развел политично-неопределенно руками и вздохнул протяжно одним только носом, похожим на хобот тапира. Но писарь-"приказист" Гладышев, с лунообразным веселым лицом, подойдя к ним, сказал:
- При мне было. Заведующий хозяйством сам говорил: "Надо выдать добавочные кормовые тем, которые на железной дороге".
- Ну вот, так мне и командир сказал... А заведующий хозяйством здесь? спросил Ливенцев.
Гладышев только что успел сказать: "Так точно, здесь", - как из кабинета командира вышел с какими-то бумагами сам Генкель.
