- То-то и есть! А это - совсем не по-товарищески, должен я вам сказать.
И Миткалев поглядел на него уже не мрачно, а зло.
- А что же именно не по-товарищески? - ожидая, что он встанет, наконец, и уйдет все-таки, спросил Ливенцев.
- Раз вы видите, что товарищ нуждается, а вам, как состоятельному человеку, все равно, что, например, на довольствии нижних чинов сэкономить в свою пользу можно, то вы бы ему уступить должны, - наставительно пробубнил Миткалев.
- А-а! Так вот в чем дело! То есть, говоря проще, привлекают вас деньги, какие я получаю для раздачи на посты? Так бы вы и сказали сразу! А то я уж подумал было, что вы о пользе службы радеете.
- Так что же - будем, что ли, меняться?
- Нет, считаю для себя это неудобным, - сказал Ливенцев, подымаясь.
- То-то и есть, - усмехнулся зло Миткалев. - А думаете небось, что вы не такой, как все... Ну, тогда дайте хоть десять рублей...
- Не найдется у меня и десяти рублей, - твердо сказал Ливенцев.
Но Миткалев все-таки не ушел и после такого ответа; он спросил хотя и искательно, но по-прежнему басом:
- Десяти не найдется, - ну, а пять?
Ливенцев молча вынул пятирублевую бумажку и подал ему. Так же молча взял ее Миткалев, небрежно сунул в карман шинели (он не раздевался) и вышел из комнаты.
Но выходя, он попал не в ту дверь, и Марья Тимофеевна вышла сама в коридор отворить ему выходные двери, а потом из коридора услышал Ливенцев ее возмущенное:
- А-ай!.. Что же это вы так нахально себя ведете? А еще офицер!
- Что такое? - спросил ее Ливенцев потом.
- Да как же так можно! Щипаться вздумал, будто я ему прислуга какая! возмущалась, вся пунцовая, Марья Тимофеевна.
- Извините ему, он пьян.
- Ну, как же так пьян, когда вином от него ни капли не пахнет даже!
- Все равно, через час будет пьян в стельку.
- А-а! Так он такой, стало быть, - пьянчужка? Ну, тогда пускай он до вас больше уж не приходит. Я его заметила, какой он из себя, и как ежели придет еще, сейчас же скажу: "Напрасно вы явились, их дома нету".
Марья Тимофеевна говорила всегда несколько витиевато, но делала это только затем, чтобы закруглять фразы. Она считалась незамужней, однако жила с каким-то счетоводом из портовой конторы, и счетовод этот скромно помещался в ее комнате за ширмой, но был он человек настолько тихий и как бы совсем бестелесный, что Ливенцев за те пять месяцев, какие прожил у Марьи Тимофеевны, видел его всего два раза, и то мельком, в сумерки, и ни за что не мог бы описать его внешность, если бы в этом случилась нужда.
