- Дети мои! Представьте, что это не я совсем, а только тень моя явилась взглянуть, что вы тут без меня делаете вдвоем.
На Анастасии Георгиевне была темно-синяя шапочка с раструбами, наподобие конфедератки; она лихо сдвинула ее назад и покачала головой вызывающе:
- По-ду-ма-ешь, что мы тут можем делать вдвоем! Что теперь - ночь, что ли? У тебя все только одни ревности ко всем, без ревности ты не можешь!
- Ну, тише, тише, что ты! Нельзя же так в публичном месте! - испугался Пернатый.
Ливенцев счел за лучшее откланяться и уйти.
Но, выходя из ворот бульвара, он почти натолкнулся на спешащего и ничего не способного замечать кругом Полетику. Однако, когда Ливенцев сказал обычное: "Здравия желаю!", Полетика вскинул на него какие-то отсутствующие глаза и остановился.
- Что с вами? - спросил Ливенцев, так как полковник только смотрел на него, не говоря ни слова, и голубые глаза его потухли и запали.
- Да вот... не спал две ночи... Дочь привезли ко мне, чтобы в этот, как его, черт!.. Ну, вы, должно быть, знаете, - вы все знаете... ну, этот... курорт какой-то тут есть в Крыму... Ну, черт с ним!.. Понимаете, была такая здоровая - вы бы с ней поборолись... А теперь - лежит... Что же это такое?.. Жена моя тоже приехала... Сорок градусов ежедневно...
- И жена больна тоже?
- Да нет, какое больна! Разве я вам сказал - больна? Сорок ежедневно это по утрам, а к вечеру тридцать восемь... К доктору я теперь к этому... на Большой Морской он... Дурасов, кажется, а?.. Или Дубасов?.. Или это генерал какой-то был Дубасов?.. Так вот... что я такое говорил?
- Насчет дочери вы говорили.
- Да, вот... Впрыскивания уж начали делать... этой, как ее... ну, вот она еще такая вонючая...
- Камфоры, что ли?
- Камфоры, да...
- Неужели так уж серьезно?
- Сухой плеврит был... Говорят, с него началось... И вот теперь... Как же так, а?.. А там дорого, на этом курорте, не знаете?
- Смотря где и как...
- Сто восемьдесят в месяц, вы сказали?
- Нет, я ничего не говорил.
- Да нет, это не вы... Это мне брат писал... Это на кумысе там, в Самаре, на кумысе... А она говорит, дочь, чтобы миропомазание. Она у меня религиозна... А что же оно, это самое... помазание может помочь? Ведь это не лекарство же в самом деле, а только так... вера одна... Я пригласил, конечно, что же... Пусть делают... А все-таки я хочу еще к Дурылину... Как же так? Неужели средств никаких нет?.. Ну вот, вы все знаете...
Полетика смотрел на Ливенцева по-детски, с какою-то надеждой и ожиданием, и полная растерянность его совершенно смутила прапорщика.
