Шаман поневоле | страница 4
— Плохо дело, — высказал свое мнение Хэтэвей.
С улицы донесся еще чей-то вопль. Теперь в лавку загоняли Леона Буттолфа, потом под обстрел попала миссис Камара — жена рабочего лесопилки Прингла.
Когда она влетела в лавку, улица опустела.
— По кому-то явно плачет тюрьма, — завопил Буттолф.
— Верно, — согласился Делакруа и подозрительно уставился на Хэтэвея. — Интересно, почему всех загнали сюда?
— Если это твои штучки, Верджил, — бросилась в атаку миссис Камара, — я все расскажу своему Жану, и он душу из тебя вытрясет!
— Черт побери! — принялся яростно защищаться Хэтэвей. — Я же не могу заставить пулю лететь по дуге, подумайте сами. А мой сын во дворе, занимается норками. Можете проверить.
— Да мы тебя не подозреваем, — поспешил отступить Буттолф.
— Готов пойти со всеми вами куда угодно, — предложил Хэтэвей. — Пусть в меня тоже выстрелят.
— Годится, — сказал Делакруа, и все четверо вышли на улицу. Потом Эрл повернул к своей чайной, другие тоже направились по своим делам. Хэтэвей уже почти вернулся к лавке, когда камешек попал Уоллесу Доуни чуть пониже спины.
— Гага! — отчаянно завопил Хэтэвей. — Прекрати немедленно, черт тебя подери!
Обстрел прекратился. Доуни зашагал дальше, подозрительно оглядываясь. Когда Хэтэвэй вошел в лавку, Гахунга сидели на прилавке.
Гага гнусно ухмылялся:
— Мистер, мы вам помогли? Нужны еще покупатели?
— Нет! — завопил Хэтэвей. — Мне не нужна ваша помощь. Глаза б мои вас не видели!
Индейцы удивленно переглянулись. Гага поднялся на ноги:
— Значит, вы не хотите больше быть нашим боссом?
— Нет, хочу, чтобы вы оставили меня в покое!
Гага выпрямился во весь свой двадцатипятидюймовый рост и сложил руки на груди.
— Отлично, окажем помощь тому, кто действительно в ней нуждается. Мне никогда не нравились алгонкины. — Он забил в барабан, и Гахунга, танцуя, скрылись в куче миниатюрных каноэ из бересты.
Через несколько минут вместо ожидаемого облегчения Хэтэвей почувствовал легкую тревогу. Возможно, он поторопился распрощаться с этими существами, обладающими такими потенциально опасными возможностями.
— Гага!
Ничего не произошло, только Кэлвин Хэтэвей появился в дверях:
— Ты звал меня, папа?
— Нет. Впрочем, спроси у мамы, когда будет готов обед.
Он явно совершил ошибку. Что он скажет Кэтфишу?
После обеда, оставив лавку на жену, Хэтэвей отправился погулять и подумать. Рядом со скобяной лавкой Тейта он увидел группу отчаянно жестикулирующих и кричащих людей, состоявшую из самого Тейта, Уоллеса Доуни и полицейского. Витрина магазина была разбита, и Тейт обвинял Доуни в этом, а также в краже удилища. Доуни обвинял Тейта в том, что он бросил в него удилище сквозь стекло. Оба предоставили свидетелей.