— Ну она же всегда так делает, — с самым невинным видом заявила Кристин, пока Аделин покатывалась со смеху.
В общем, это была самая грандиозная шалость за последние несколько дней.
А как девочки заботились о Реми! Они восприняли его появление с ответственностью, которой позавидовал бы любой взрослый. Кормили, расчесывали, выгуливали и играли, следили за тем, чтобы не пакостничал. Вязали бантики ему на шею (последнее фидруар терпел с таким выражением на морде, что я попросила сильно не увлекаться).
Демаре я попросту игнорировала — на грани вежливости конечно же. Стоило нам столкнуться в коридоре, как я делала нейтральное лицо, здоровалась и желала доброго дня (утра, вечера, нужное подчеркнуть). После чего отчитывалась все тем же нейтральным тоном, если меня спрашивали о близняшках, а если не спрашивали, прощалась и шла своей дорогой. Старательно не замечая, как Алмазного короля корежит от этой вежливости, а заодно и того, как браслет начинает обжигать руку и как под ним пульс отбивает ритм в такт бешено колотящемуся сердцу.
Жужжен больше не жужжал. Когда мы встречались, лицо его отображало нечто среднее между выражением «я табуретка» и «премного не рад вас видеть, но ничего не могу с этим поделать».
В целом такой нейтралитет мне даже нравился, если бы не свободные вечера, когда снова накатывали мысли о Мише и о том, что ничего, кажется, на холме Расцвета не случилось. Ну не считая того, что я чуть не свернула шею, а не свернула ее исключительно благодаря Алмазному королю.
«Пространственные аномалии Ньерры» с десятого подхода дали мне информацию о том, что блуждающие жилы порождают аномалии в местах своего возникновения и что одна из крупнейших проходит над Мальмаром. К слову сказать, не все они возникали над городами, некоторые проходили насквозь, оставляя страшные разрушения, или возникали под землей, вызывая еще более странные явления вроде сбоя заклинаний и тому подобного. Словом, из того, что я прочла и мало-мальски для себя расшифровала, Мальмару еще повезло.
А вот мне — нет.
Потому что, несмотря на все случившееся и все умные мысли о самоуважении, я продолжала думать о его алмазном величестве. Чувство было такое, будто мне в голову, когда засыпала, закачивали мысли про Демаре, а утром, проснувшись, я начинала раскладывать их по полочкам. И думала, вспоминала, анализировала.
Но даже это было не самым страшным. Пока я обменивалась с ним вежливыми приветствиями, меня основательно потряхивало, как будто прогоняло через адронный коллайдер, распыляло на атомы и собирало вновь. Возможно, именно поэтому я старалась свести наши встречи к минимуму. То есть позорно пережидала за углом, если слышала королевские шаги, и ждала, пока он запрется у себя в кабинете, чтобы проскользнуть к выходу.
