Несмотря на вновь вспыхнувшую страсть, вернувшуюся теплоту в отношения, Элеонора была начеку, наблюдение за Вадимом не снимала. И не зря. Только благодаря людям Лаврова Арбатов, попавший в аварию, был во время доставлен в больницу. Нелегко пришлось Никольской выхаживать его после травмы. Мужчина злился на нее, часто срывался на крик, вымещал на ней всю свою досаду и обиду за свое теперешнее состояние. Но женщина терпела, не обращая на грубости никакого внимания.
Лавров все это время бездействовал, не было смысла вести наблюдение в доме Элеоноры. Вадим, как только почувствовал силы, выбрал подходящий момент и снова съездил в Глушиху. Скоро Никольская узнает, что он обшаривал дом в поисках чего-то. Это что-то найдено не было, и у Арбатова произошел очередной нервный срыв, который перешел в затяжную депрессию. К тому времени Элеонора так устала от всего, что сама стала подумывать: «А не послать ли мне его? Сколько можно? Пусть катится, куда хочет». Для начала женщина купила Арбатову путевку в Турцию. Пусть съездит, там у него будет время подумать и сделать выбор. Никольская поставила его перед фактом и тот согласился. Когда Вадим улетел, она вздохнула с облегчением.
– Похоже, любовь-то прошла. А? – спросила женщина у своего отражения в зеркале. – А была ли она вообще? Страсть, секс – да, это было, и было неплохо. А на счет любви еще надо подумать. Вот и думай, время есть, – Элеонора улыбнулась самой себе и отошла от зеркала.
****************
К сердечным делам Элеоноры так не во время добавились проблемы с сыном. Полностью отдавая себя бизнесу, женщина не заметила, как ее Максим стал наркоманом. Неоднократные лечения в лучших клиниках лишь на время давали иллюзию, что тот сошел с пути, конечный пункт которого всем известен. На этот раз сына с трудом откачали от передоза, после чего Никольская перевела его в клинику Далаева.
Женщина понимала, что в первую очередь во всем виновата она сама. Воспитывая Максима одна, Элеонора делала все, чтобы тот ни в чем не нуждался. Мальчик рос, не видя матери, потому что она почти не бывала дома. Устраивая судьбы чужих людей, Никольская слишком поздно обратила внимание на судьбу собственного сына. Сейчас, сидя в кабинете Георгия Викторовича, она не ждала утешительных прогнозов. Где-то в душе она уже давно была готова к самому худшему. Обращение к Далаеву давало ей возможность для самооправдания, возможность сказать себе: «Я делала все, что было в моих силах».
