Во время побега Сташинского на Запад человека, который первым отвечал за него в Карлсхорсте, давно уже не было в Германии. Его не лишили ни наград, ни званий – гроза разразилась далеко от Киева, – наоборот, и дальше награждали за усердную службу. В марте 1962 года, когда некоторые коллеги полковника пребывали под следствием (кто на воле, кто в заключении), он получил от шефа очередной подарок на пятидесятилетний юбилей. В 1968 году, после тридцати лет в органах, Деймон с почетом выйдет на пенсию. Служба принесла ему не только награды, но и ряд болезней, в том числе гипертонию. Однако слабое здоровье не помешало ему дожить до глубокой старости. В годы перестройки он напишет статью об операциях советской разведки в оккупированном нацистами Киеве, опубликуют которую лишь в 2000 году222.
Тем временем на Лубянке пытались угадать, когда именно просмотрели признаки надвигавшейся измены Сташинского. Присланная из Москвы комиссия всячески старалась выгородить высшее руководство КГБ. Наверху полагали, что уроженец Борщовичей был преданным коммунизму, идейным, а стало быть и надежным агентом. Сбила его с верного пути упрямая, антисоветски настроенная жена – ей взбрело в голову, что комитет намерен их убить. Генералы не собирались признавать промахи ни в отборе сотрудника, ни в обращении с ним. Что касается Хрущева, вдохновителя убийств в Мюнхене, то он пришел в ярость из-за побега, но едва ли задумался, стоило ли отдавать Сташинскому такой приказ. В мае 1963 года он посоветует молодому команданте Фиделю Кастро тщательнее работать над внедрением агентуры в круги кубинской эмиграции и, если понадобится, устранением врагов. Никита Сергеевич признался гостю с Острова Свободы: «В советской практике имели место случаи физической ликвидации главарей контрреволюционной эмиграции силами разведывательного аппарата»223.
Пока Александр Святогоров и Георгий Санников наблюдали за входом в штаб американской разведки на Клейаллее, внутри этого здания не могли оправиться от потрясения, вызванного колючей проволокой вокруг Западного Берлина. Несколькими днями ранее Джон Диммер, заместитель шефа берлинского офиса ЦРУ, выступал на заседании Берлинского наблюдательного комитета, который координировал работу разведок НАТО, и объявил чепухой донесения агентуры о намерении коммунистов блокировать эту часть города. Диммер даже сказал, что возведение стены будет означать политическое самоубийство Ульбрихта. Утром 13 августа стало ясно, что, если кто и пустил себе метафорическую пулю в лоб, то сам Диммер, отнюдь не Ульбрихт.
