— Ладно, — строго произнес Распопов. — Но учти: это в последний раз. Должность не позволяет мне опаздывать. Я должен быть на рабочем месте, а не с собаками гулять.
— Робби один, — резонно возразила Галина, чмокая мужа в нос. — И он очень, очень мне дорог.
— В отличие от меня, — нахмурился Распопов.
Ему хотелось услышать возражения, и они последовали:
— Что ты, что ты, Вася! Ты для меня все. Самый любимый, самый дорогой человек на свете!
Правда, от спонтанного исполнения супружеских обязанностей Галина уклонилась.
— Не сейчас, не сейчас! — хохотала она, уворачиваясь, пятясь и шутливо грозя пальцем.
— Но почему, почему? — томно вопрошал Распопов, преследуя ее по всей квартире, пока не загнал в ванную комнату, где она предусмотрительно заперлась.
Он еще немного потоптался возле двери, бубня и дуясь, как возбужденный голубь, не получивший своего, но в конечном итоге смирился с вынужденным воздержанием и отправился одеваться.
Вначале Распопов выводил пса в костюме, чтобы сразу после этого сесть в машину и отправиться в прокуратуру, но Робби имел обыкновение тереться о штанины и пачкать их лапами, поэтому пришлось сменить тактику. Этим утром Распопов вышел на прогулку в джинсах и спортивной куртке, которая скрадывала контраст между его большой головой и неказистым телом на коротких кривоватых ногах.
Выскочив из парадного, Робби облаял кошку, напугал школьницу и сгоряча кинулся на соседского мастифа, после чего бросился искать защиты у хозяина. Питомец Распоповых был золотистым кокер-спаниелем с ушами до земли и такой длинной шерстью, что приходилось либо ежедневно его купать, либо мириться с вечно грязными брюхом и лапами. Хозяева научились не замечать грязи. Так было удобнее.
— Давай, давай, — подгонял пса Распопов. — Делай свои дела скорее. Некогда мне с тобой возиться.
Прокурор с надеждой остановился возле раскорячившегося кокера, но тот посидел немного и потрусил дальше, так и не совершив действия, ради которого его вывели из дома. Труся по газону, он был похож на огромную волосатую гусеницу, которая собирает весь сор на своем пути.
Распопов покорно потащился следом. Увидев знакомое лицо, он машинально кивнул и поздоровался, потом резко остановился и обернулся. Робби недовольно задергался на другом конце натянутого поводка. Распопов не обращал на него внимания. Все его внимание было сосредоточено на человеке, мимо которого он только что прошел.
— Это я, я, — кивнул Пампурин. — Вот так встреча. Надеюсь, вы не поднимете шум, Василий Петрович?
