В воротах их встретил епископ Кимила. Керис удивился, увидев, что столь высокопоставленное духовное лицо — женщина. Глядя на нее, можно было догадаться, что красотой она никогда не отличалась. Как и предписывала Святая Церковь, женщина была коротко острижена. Одета она была в ризу серого бархата с изображением Солнца-Единого Бога на груди, которое напоминало алое кровавое пятно. Протянув для приветствия руку, женщина испытующе поглядела на обоих путешественников и сказала полувопросительно: «Здрав будь, архимаг!»
Глядя через плечо епископа в распахнутые ворота, Керис размышлял, сколько послушников живет здесь. Ле сказала ему, что одновременно пять человек послушников Дома Волшебников несут тут службу — но острый глаз Кериса углядел по меньшей мере двадцать человек, проворно снующих по просторному двору. Двое Посвященных выжидательно замерли позади епископа, с подозрением оглядывая архимага и его внука. Керис поразился, какой фанатизм излучали их глаза. Церковь называла их иначе — хасу, то есть «купленные», — купленные у ада ценою крови святых и Единого Бога. Женщины-купленные именовались несколько по-иному — хасур.
— И ты будь здорова, госпожа епископ! — поклонился Солтерис. Он слегка прикоснулся к пальцам женщины своими пальцами — формальный контакт, но знак вежливости и доброжелательности.
— Ты написал в своем послании, что хотел бы встретиться с человеком по имени Антриг Виндроуз?
Они направились к Башне, и воины окружили их со всех сторон. Вообще-то все это попахивало ловушкой, западней. Это тем более логично было бы предположить, зная тайную зависть Церкви к Волшебникам, которые были единственной группой населения, не признававшей ее власти над собой, над своими душами. Особенно встревожил Кериса скрип цепей поднимаемого моста. Он оглянулся и понял, что если придется спасаться бегством отсюда, то сделать это будет трудновато; под стеной во дворе не было ни единого строения, так что о попытке бежать, забравшись на крышу и спрыгнув с нее вниз, не могло быть и речи, к тому же такие прыжки сами по себе опасны — прыгать с такой высоты — это запросто сломать себе ногу. Воин заметил еще одну деталь — высокая стена преграждала доступ ветрам, свободно гулявшим между холмов. Тут было тихо и спокойно. Вокруг сновали послушники с печальными лицами — впрочем, такие физиономии были у всех, кто только собирался стать монахом, и проходил испытательный срок, — ведь им приходилось работать и за себя, и за тех, кто этот испытательный срок уже прошел. Конечно, эти люди сами выбрали свой жизненный путь, но Керису все-таки стало жаль их, когда он представил, что всю жизнь они должны будут провести здесь, среди этих серых стен, обивая каменные плиты двора.
