Джилиан взглянула на лицо девушки и ахнула.
Присцилла осторожно провела рукой вдоль четырех темных полосок на щеке.
— Кот, наверное, царапнул. — Прищурившись, она посмотрела на Джилиан: — Конечно, кот, кто же еще… верно?
Предисловие
Откуда вы берете свои сюжеты? Я часто слышу такой вопрос. Могу ответить — все, абсолютно все, что угодно, может стать поводом для написания рассказа.
Этот рассказ появился из одной услышанной фразы. Одной-единственной фразы мне хватило, чтобы сочинить то, что, по-моему, можно считать моей самой леденящей душу историей.
Какая фраза? Я случайно услышал ее в городском автобусе. На сиденье напротив болтали двое ребят, и я услышал, как один из них — его звали Нейт — сказал: «На Хэллоуин я буду в больнице, мне будут вырезать гланды».
Этого мне было достаточно. Мой мозг включился и заработал. «Больница — такое место, которое вполне может нагонять страх», — подумал я. А если это ночь Хэллоуина? Какие особые страхи могут ждать Нейта в больнице в ночь Хэллоуина?
Я поспешил домой, к компьютеру. Если вам придется ложиться в больницу, помните — это всего лишь рассказ. На самом деле такого никогда не могло случиться… Или могло?
* * *
Первое, что я заметил в больнице, были противные зеленые стены. Такого блеклого унылого тона. Почти серого. Цвета неба в дождливый день.
В честь Хэллоуина кто-то подвесил к потолку оранжевые и черные гирлянды. На некоторых дверях были прикреплены нарисованные на картоне колдуньи и тыквы с прорезями для глаз и рта.
Но от всех этих украшений было мало толку. Даже если бы вы вошли сюда в веселом настроении, тоскливый цвет стен испортил бы его, заставив вас почувствовать грусть, неуверенность и страх.
А у меня-то уж точно настроение было совсем не веселым, когда я шел вместе с родителями по длинному зеленому коридору, направляясь в свою палату.
Мама сжала мою руку. Ее ладонь была теплой. А моя — холодной и влажной.
— Тебе не о чем волноваться, Син, — тихо произнесла она.
Она смотрела прямо перед собой. Ее каблуки цокали по кафельному полу.
Отец, проходя мимо каждой зеленой двери, тихонько проговаривал номера палат:
— Б — двенадцать… Б — четырнадцать… Б — шестнадцать…
— Вырезать гланды — это пустяк, — сказала мама. Она говорила это уже в сотый раз. — Денька два-три поболит горло. А потом все пройдет.
Цок-цок, цок-цок… Звук маминых шагов разносился по длинному коридору, как тиканье часов. Часов, отсчитывающих секунды до трагической развязки.
