Привычно? — он поймал себя на парадоксе мимолетного ощущения.
Да, не прошло и нескольких дней, а я уже привык к ним, словно использовал всю жизнь…
— Ну, ты готов? — норл вел себя нетерпеливо. — Долго копаешься, хомо.
— Пошли.
На улицах городка еще царила сонная тишина. Хашт поджидал их подле открытой аппарели «Пристанища». Глеб с удивлением заметил, что инсект экипирован не хуже чем он, — поверх хитина бронежилет и «разгрузка» явно человеческого производства, на ногах стоптанные ботинки, в руках (или все же лапах?) «АРГ-8» с потертым пластиковым прикладом.
— В руинах поселка действительно так опасно? — спросил Глеб, когда норл, подойдя к груде металла (после крушения крейсера такого добра хватало повсюду), подобрал увесистую керамлитовую стойку и ловко крутанул ее, примеряясь к весу импровизированного оружия.
— Всякое бывает. Обычно Хашт загодя чувствует разное зверье, но дубинка лишней не будет. Не люблю драться с голыми руками.
— Говорят норлианское оружие очень мощное, по сравнению с человеческим.
— Угу, — согласился Ронг. — Только боеприпасов к нему уже не сыщешь.
— Почему?
— Сам подумай. Люди тут веками жили. А мы прошли в Первый Мир четыре Смещения тому назад. Что с собой пронесли давно израсходовано.
— Ясно. Уразумел, — Глеб, шагая по улице в обществе разумного насекомого и великана-норла, ощущал подсознательную тревогу. Раньше так долго и тесно контактировать с чужими ему не приходилось. — Ну, а ты? — он обратился к инсекту. — Разве твоя раса не насчитывает миллионы лет истории? Где ваши уникальные достижения?
В ответ что-то леденящее коснулось рассудка юноши. Он вдруг ощутил себя слабым и ничтожным, но неприятное ощущение тут же схлынуло.
— Вот наше оружие, — проскрежетал Хашт.
— Телепатия?
— Мы называем это «ментальным полем».
— Значит ты можешь воздействовать на любое существо? Подчинить его своей воле или парализовать? — допытывался Глеб.
— Нет. Не могу. К сожалению.
— Тогда это не оружие.
— Ошибаешься. Не понимаешь нашей природы. Чтобы создать ментальное поле нужно много особей. Мы — общественный разум.
— А один разумный инсект ничего не может?
— Я — инструмент выживания. Когда погибли все разумные особи Семьи в моем организме произошли запрограммированные эволюцией изменения. Я обрел самосознание, но не обладаю силой сообщества.
За разговорами время пролетело незаметно. Они уже углубились в руины, когда норл остановился и спросил:
— Что конкретно надо искать?
— Уцелевшие машины. Любые. Они скорее всего завалены обломками зданий или скрыты наслоениями почвы.
