Это поле никогда не возделывали. Здесь слишком много старого железа, но жизнь становится все труднее, земля вдали от деревни больше не плодоносит, вот и пришлось пахать целину за околицей.
Запряженные в плуг сгорбленные великаны тупо встали, нервно поглядывая по сторонам. Они подслеповаты, зато обладают огромной силой и непревзойденным обонянием. Такова природа планеты, откуда родом эти существа.
Ухватившись за край железки, Глеб с усилием выворотил ее и оттащил в сторону.
— Ну?
— Фрагмент обшивки.
— Тебе-то почем знать? — Скайл проводил его тяжелым взглядом. — Не умничай. Начитался книжек… До добра они не доведут… — дед ворчал и ворчал, пока Глеб успокаивал поденщиков (мурглы работали за еду, большего не требовали), жили в пещере у холма, но если испугаются — жди беды. Обычно добродушные, они иногда без видимого повода впадали в ярость, и тогда ущерба не миновать. Что-нибудь обязательно поломают, силы-то немерено.
Оттащив кусок обшивки к краю поля, он напоил и успокоил мурглов. Те примирительно рыкнули и потянули, лемех вновь начал резать податливую почву, оставляя ровную борозду.
Дед упрямился, не сдаваясь возрасту, за плуг Глеба не пускал, а он и не настаивал. Стезя землепашца, если честно, не привлекала. Юность кипела в крови, требовала большего.
Книга, за чтение которой постоянно пенял дед, осталась единственной памятью о страшных событиях двенадцатилетней давности.
Старый тиберианец спас ему жизнь. В подвале его кособокой избушки оказалось оборудованное убежище, где мальчишка провел без малого две недели. Массивная дверь с лязгом закрылась за ним и больше уже не поддавалась никаким усилиям. Казалось, что открыть ее изнутри невозможно.
Он ел, пил, спал, прислушивался, злился, плакал, но ничего не мог поделать. В конце концов, мальчишка смирился, — коротал время за чтением книги, которую успел схватить со стола, прежде чем спуститься в подвал.
…Глеб не заметил, как глубоко задумался. Сидел, глядя вдаль, где у горизонта туманились дымкой горы.
— Скучаешь?
Юноша обернулся. Сыть. Торговец. Ногу он потерял при прошлом Смещении. Теперь ковыляет на деревяшке. Скаредный, глотка воды у него задаром не выпросишь.
— Тебе чего?
— Да спросить хотел, почему не заходишь?
— Некогда мне по округе шататься.
— То и гляжу, дед пашет, а ты в теньке?
— Да не пускает он меня за плуг. Говорит, борозду криво веду.
— Неправильно живем, — Сыть присел рядышком, вытянул здоровую ногу, поморщился. — Месяц до Смещения остался, а на всю деревню два ружьишка плохоньких. Как в Сумерках отбиваться, когда твари из порталов полезут?
