— Двадцать минут, сир!
Наполеон поглядел на часы.
— Нормально, дадим им еще четверть часа.
Через эти четверть часа, в девять, "бог войны" начал проверять карты на руках противника. Он взмахнул рукой, и когорты центральной группировки французов направились в сторону Пратцена. Для Александра это было полнейшей неожиданностью. Французский молот пал на его фланг и начал эффектную работу, несмотря на безумные усилия Багратиона и Кутузова. Последнего чуть ли не сразу ранили, а царь чудом избежал пленения.
Русские начали отовсюду стягивать все полки, которыми можно было распоряжаться (то есть, теми, которые не были на данный момент связаны боем), их бросили против Сульта и корпуса Бернадотта, но, несмотря на храбрые атаки своей кавалерии, уже не могли исправить ошибку и удержать нарастающее в их рядах замешательство.
Кульминационной точкой этого побоища был замечательный рейд кавалерии русской гвардии, которую в отчаянную контратаку бросил великий князь Константин. Это была элита царской армии. И об этом не нужно было знать, достаточно было поглядеть. В первом порыве гвардейцы разнесли саблями и копытами лошадей знаменитый первый батальон четвертого пехотного полка из Вандамской дивизии, который застали врасплох среди виноградников. После этого они раздавили второй, столь же знаменитый батальон и продолжали мчаться дальше в бешенном порыве.
Наполеон видел это в подзорную трубу и обеспокоился. Два лучших линейных батальона его пехоты были снесены, словно кучи перьев, а чудовищный российский таран пер дальше и уничтожал все, встречающееся ему на пути. Против этой элиты следовало направить тоже элиту — в контратаку отправились конные гренадеры Бессьера, сливки французской гвардии. Две гвардейские кавалерии увязли в убийственной рубке, и тогда Константин разыграл последнюю карту, элиту из элит, не задействованную до сих пор золотую дворянскую молодежь Санкт-Петербурга: кавалергардов князя Репнина. Но на сей раз Бонапарт уже не ждал и дал знак адъютанту Раппу, чтобы тот повел французскую элиту из элит — императорских телохранителей, два эскадрона конных стрелков и эскадрон мамелюков.
Через полчаса Рапп вернулся. С лица у него лилась кровь, в ладони он держал рукоять сабли, клинок которой был сломан у основания. Вернулся он без половины своих людей. Зато с князем Репниным, которого мамелюки тащили на веревке, так же, как турки тащили своих невольников.
Полный разгром российской гвардейской кавалерии стал переломным в битве — центр неприятеля лопнул, и возвышенность Пратцен перешла в руки французов. А потом началась резня. Часть русских бежала через скованные льдом озера Менин и Зачаны. Французы подняли свои пушки на Пратцен, засыпали лед градом ядер и потопили сотни неприятелей. К пяти вечера все было кончено.
