— похвалился на прощание продавец.
Однако, какой Пушкин пропадает!
Дальнейший наш путь не отличался особым разнообразием. Рынки и комиссионки, лавки и магазинчики, чтоб им поскорее провалиться в социалистический ад. Обошел бы десятой дорогой, но увы, Александра настойчива и категорична в своих желаниях. Только посмей спорить, когда советский Ленинград снабжается заметно лучше Москвы. Допустимый максимум – плестись на полшага позади, да поминать всуе близость порта, авантюризм спекулянтов или ловкость трансграничных контрабандистов. Хотя куда более вероятно, что все перечисленное – лишь следствие отчаянного старания большевиков сохранить лояльность горожан, растленных постоянно валящимися с неба ларионовками.
Ближе к вечеру я догадался, почему жена так противилась лучинам – она переживала за свободное место в портфеле. Мы приобрели изящные испанские туфли молочного цвета, в тон к ним крепдешиновое платье-тунику со сборчатой пелеринкой вокруг ворота, золотые сережки с маленькими красными камешками, мягкий как шелк шарф из ангоры,[30] французские духи, полдюжины пар шелковых чулок, и еще гору всяких мелочей. Мне перепала неплохая курточка на модной нынче молнии, пошитая из черной чертовой кожи – сомнительная компенсация убитого дня. Ладно хоть пообедали удачно – в подвернувшемся по дороге ресторанчике нашлись картошка и соленые грузди со сметаной, причем за очень, очень доступные деньги.
В купе курьерского московского завалились, язык на плече, перед самым отправлением.
* * *
Наконец-то! Мимо окна промелькнули огоньки трех хвостовых керосинок встречного состава, из-за которого мы проторчали добрых полчаса у мелкого полустанка, носящего, если верить дореволюционной схеме, гордое имя станции IV класса "Осеченка". Впереди у стрелки, в ярком луче головного прожектора, дежурный сигналист крутит лебедку, поднимает вверх коромысло семафора. Одновременно по фонарю ползут очки светофильтра, меняя свет с красного на зеленый. Дымный воротник локомотива на глазах чернеет и наливается силой. Скоро двинемся.
На коленях у меня купленная на питерском вокзале "Правда", открытая на передовице с броским заголовком "Наш ответ – НЕТ". Текст написан по-советски – смело, броско, доступно для каждого пролетария: СССР никогда не пойдет на гнилые компромиссы с подлыми буржуями… поэтому не станет платить по своим долгам.
Меня такой подход не удивляет, достаточно вспомнить хотя бы 1998 год. Однако в тридцатых годах мораль не столь гибка, приличные люди после банкротства все еще стреляются!
