Скрепы нового мира | страница 16



Не удержался, вполголоса забормотал популярные среди аборигенов строчки:

— Мы наш, мы новый мир построим…

— Совсем как у Мейерберга![27] — дернула меня за руку Саша. — Ты только посмотри на них! Вон там, слева, видишь у столпа?!

Выйдя из сумрака мыслей, я обернулся в указанную сторону. Вокруг Александровской колонны скоморох-поводырь тащил на цепочке ряженного в бабский сарафан медведя, толпа вокруг весело приплясывала под дудочные подсвисты.

— Ээ-э… Где там Мейерберг? — озадачился я. — И вообще, кто он такой?

— Путешественник один, — почему-то смутилась Саша. — Картинки всякие разные рисовал, обычаи описывал.

— А, понятно, — не стал я углублять тему.

Но Саша вдруг уточнила, не для меня, а скорее сама для себя:

— Это ли не торжество крестьянской Руси?

— Скоро на Москве так же будет, — с оптимизмом поддержал я жену. — Перед Мавзолеем охрана не позволит, а вот вокруг Василия Блаженного можно устроить недурной хоровод человек на полтораста.

Как видно, снова чем-то обидел. Молча, без смеха или улыбки, Саша потянула меня прочь, вдоль облупившегося фасада генштаба в сторону Мойки. Недалеко – на мощеном брусчаткой горбике ближайшего мостика мы уперлись в стихийный рыночек.[28] Крики, толкотня, все как положено при социализме, на особинку только прокатывающийся от берега до берега рык закутанного в два до безобразия драных тулупа коробейника:

— Лучины! Лучины каленые, березовые!

Пройти мимо такой лютой экзотики я не смог:

— Продай кучку, сделай милость.

— Владей за сто рублей!

— Светец купи, — с насмешкой посоветовала Саша. — Плошку под воду я тебе, так и быть, в хозяйстве найду.

— Это еще что?

— Рогулька специальная, в нем эту самую лучину жгут.

— Надо же, какая канитель, — удивился я. — Всего-то хотел полезный сувенир из Питера привезти, вместо магнитика на холодильник.

Не думаю, что продавец понял точный смысла сказанного, но колебания он уловил точно:

— Не сумлевайся, барин. Добрый товар, седне уж третий мешок зачинаю.

— На каждом углу в Москве найдешь не хуже, — попробовала отговорить меня Саша.

Но я уже успел протянуть коробейнику мажущую свежей краской сотенную купюру:

— Карельские березы мне как родные.

— Благодарствую! — коробейник старательно отмерил охватом ладоней положенное количество темно-коричневых палочек, ловко обернул их в отодранный от газеты лист, передал мне.

— Правда каленые, — отметила Саша. — Хорошо на углях прожарили, коптить не будут.

— Лучше лучин не было и нет, хоть в самом Кремле ищи до старых лет,