— Посмотрим. Как пойдет.
— Влад, а к Рице скатимся? — Лида разминалась вяло. Ей хотелось скорее кататься, все эти потягивания она не любила.
Дугин скривился. Маршрут к озеру могли осилить только мастера. Мастера, а не Синицыны.
— Посмотрим, — вновь буркнул он. — Готовы? — Он встегнулся в лыжи.
— Готовы, готовы! — обрадовалась Лида.
А Анатолий с деловым видом присел на колено, вытягивая ногу.
— Еще минутку.
И через «минутку» они спускались по простой Гегской трассе. Дугин словно парил, на огромной скорости вздымая снежные шлейфы. Анатолий пылил старательными и кривоватыми поворотами, а Лида с девчачьим визгом ехала почти по прямой, подплуживая и размашисто вихляя корпусом.
После разминочного спуска Влад стал гонять клиентов всерьез, и вскоре Синицыны взмолились о пощаде. Он пожал плечами: хозяин барин.
— Влад, с нами пообедаете? — предложила Лида.
Она сняла горнолыжную маску, шапочку, распустила светлые волосы. Солнце наложило свой отпечаток — Лидины щеки горели приятным румянцем. Она вообще была хороша, отметил в очередной раз Дугин. Но не приударил бы он за ней, будь она даже свободна. За версту веяло от нее, от них обоих столичной пустотой и никчемностью.
Но терпел Влад, такая работа. Он прирос к курорту за двадцать с лишним лет, при нем тут все начиналось, и как ни горько ему было глядеть на то, во что превратилась горнолыжная Гагра, отлипнуть от этих гор он не мог. Здесь был его дом. Только в самую зимнюю стужу он выбирался в Москву к престарелым родителям. И не столько к ним, сколько на могилу к деду Егору.
— В «Московскую»? Или «Октябрь»? — Везде у Влада были знакомые, но шумных мест он избегал. Просто полюбопытствовал.
— Нет, Влад, в «Пирожковую», к Лали, — улыбнулся Анатолий.
— А, к Лали… Передавайте привет. А я домой. Завтра продолжим. — Он пожал руку Анатолию, легонько тронул за локоть Лиду, а потом посмотрел на небо. — Хотя завтра вряд ли.
— Почему? — Лида тоже задрала голову.
— Мести будет, — ответил Влад. — Ладно, найдете меня, если что. Знаете где. — Он махнул перчаткой на прощание и, толкаясь палками, поехал к домику инструкторов.
***
Дома он вытянул ноги, вновь налил кофе. Все отключил, хотелось тишины; от трескотни Синицыных гудела голова.
Фотографии деда лежали в большом пухлом конверте. Туда же Влад засунул и газетные вырезки, и письма. Отдельно хранил дневник. И была там надпись сорокапятилетней давности: «Шестьдесят один, вот наконец и дед».
А вот фото: они вместе на Плотине, Владу девять. Он помнил и без фотографий те дни. Приехал к деду на Чукотку на летние каникулы. Дед взял отпуск, и они отправились на побережье Ледовитого в маленький домик среди молоденьких лиственниц. Дед лез в океан, кричал про «парное молоко», но Владик, избалованный тропическим теплом Черного моря, в пятнадцатиградусную воду забираться не желал.
