Когда пришло время выхода Хана из сферы, в лаборатории собрались все. Хотя сам процесс прошел без каких-либо видимых эффектов: просто сфера распалась и в операционном кресле остался лежать Хан. Который тут же очнулся и спокойно встал, внимательно осмотревшись. Теперь это был на вид самый обычный человек, правда, слегка небритый, так как в последние трое суток заклинания вывели из спячки все физиологические процессы организма. Честно говоря, не думал, что Хан окажется темноволосым парнем с голубыми глазами.
– Ну-с, и как ты себя чувствуешь? – с заметным любопытством в голосе спросил Герман.
– Отлично, – ответил Хан, приветственно кивнув нам, и сделал пару разминочных движений, явно проверяя тело.
– Какие-то изменения? – поинтересовался Герман.
Хан только задумчиво посмотрел по сторонам, а потом внимательно – на Германа. Мой ИИ тут же уловил процесс передачи данных между ними. Собственно, застывший на минуту Герман это явно подтвердил.
– Что с силой? – хмуро поинтересовался Гримжоу.
– Пока не ясно, – тоже слегка нахмурившись, ответил Хан.
Все-таки я был прав: у него есть эмоции, просто в прошлом теле они, похоже, были отключены.
– Хм. Все понятно, – хмыкнув, весело произнес очнувшийся Герман. – Все тату и гравировки на месте, ему осталось их только активировать через месяц, после адаптации тела.
– Значит, можно возвращаться к нам на базу? – с нотками радости в голосе спросил Гримжоу.
– Конечно! – тут же вскрикнул Герман и, повернувшись, пошел к выходу из лаборатории.
Остальные последовали за ним, устало улыбаясь. Хотя исследования оказались весьма интересны, но слишком уж бедная и маленькая станция у светлых. Особенно сильно на всех, и на меня тоже, влияло отсутствие дивного сада сэра Грима. Уже выходя из лаборатории, я краем уха услышал фразу Гримжоу:
– План остается в силе?
– Да, – четко ответил Хан.
Кажется, скоро мы отправимся к демонам в гости. Ну как скоро – года через четыре или чуть больше. Это время необходимо для восстановления Хана и его попыток пробудить у меня силу духа и жизни.
После возвращения на базу темных все завертелось как-то слишком быстро. Все мои дни превратились в череду тренировок. Утром занятие с Ханом, потом Гримжоу, затем Герман и потом опять Хан. Хотя более всего меня интересовали тренировки именно с Ханом. Весь мой интерес начался через месяц после возвращения на базу, когда мы с ним остались одни в тренировочном блоке. Тут впервые Хан начал говорить нормальными предложениями, а не только короткими словами и мыслеобразами.
