Только вот наш государь зело велик и милосерден к врагам своим. -продолжал, словно кирпичом, припечатывать моих родственничков начальник канцелярии: -Его величество посчитал, что отец за сына не отвечает и в отношении вас потребовал ограничиться лишь негласным надзором. Жаль. Очень! - от себя прокомментировал он.
-Но как же! Но позвольте! Мы не участвовали ни в каких заговорах! -не зная, что сказать в свою защиту, пыталась защититься княжеская чета.
-Довольно слов! Сей факт не требует доказательства. Присутствие и гибель вашего сына на стороне врага подтверждена его величеством лично. Вам этого мало? -сказал, как отрезал, его светлость. И лишь благожелательное отношение к памяти героя Империи, князю Василию Павловичу Отяеву, вашему младшему сыну, сударыня, с которым вы так долго были во вражде, не позволило наказать вашу семейку должным образом. Вы, Павел Васильевич и Елена Николаевна, все поняли?!- добившись нужного эффекта, стоявший за столом, разгневанный мужчина словно возвышался над всеми остальными, заставляя родственничков смотреть на него исподлобья. Оба супруга, склонившись, кивком головы обозначили свое согласие.
-А теперь продолжим наши дела суетные. -едва сказав это, его светлость вновь сел за стол, одновременно вновь нажав на встроенный в стол кубик.
-Довожу до вашего сведения, что канцелярией, незадолго до гибели Василия Отяева, от него было получено письмо с просьбой разрешить в обход согласия семьи усыновление человека не дворянского происхождения, воспитанника Старо-Петерсборгского имперского ольгинского приюта трудолюбия Конова Сергея. Наш государь, главный попечитель приюта, рассмотрев его прошение лично, дал на то свое согласие. Да и сам Василий Павлович, не дожидаясь ответа государя, признал своего приемного сына родным, самолично и в добром здравии передав свой родовой княжий перстень. Данный факт установлен и проверен мною лично только что с помощью магического артефакта. Возражений по усыновлению с вашей стороны быть не должно.
Я же стоял ошарашенный. Как же это так? Так он, втихаря, еще когда живой был, с дирижабля письмо отправлял? Наверное, почтовым с Кайгорода, больше неоткуда. Откуда он узнал про меня? Как? Когда? И почему молчал все время. Хоть бы раз сказал мне чего. А я-то про него иногда плохое думал, сбежать хотел. Вот, блин, позорище-то. Простите меня, дурака, ошибался я на ваш счет, Василий Палыч. Пусть земля вам будет пухом, мысленно отправил я месседж капитану "Новика" на небо.
