Лепешкин усмехнулся, печально покачав головой:
— Молодой человек, этим камням цены нет.
— Золото? — удивился Николай. Лепешкин молча кивнул. Борис присвистнул.
— А вы зря времени не теряли, — сказал он. — Золота в этих краях, действительно, много, вот и мы кое-что нашли. Только зачем оно вам?
Лепешкин укоризненно посмотрел на Бориса.
— Вы, молодой человек, — прошептал он, — плохо представляете себе стоимость содержимого портфеля. Я бухгалтер, через мои руки прошли сотни тысяч рублей, и я со всей ответственностью заявляю, что в этом портфеле золота, по крайней мере, миллиона на три.
— Ого! — Борис с почтительностью взвесил портфель на руке. — Только все эти ваши миллионы — пустой звук. Вы, гражданин бухгалтер, заражены предрассудками цивилизованного мира. А здесь мир иной, здесь даже на три миллиарда вы не купите себе куска мяса. В этом мире в ходу только реальные ценности, а золото — эквивалент, в котором здесь пока не нуждаются.
Лепешкин ничего не ответил и закрыл глаза.
— Ему плохо! — крикнул Николай. — Борис, он умирает!
— Нет, нет, я ничего, — пробормотал Лепешкин. — Это так… Вы, наверное, правы. Здесь золото никому не нужно. Но прошу вас, — с неожиданной горячностью произнес бухгалтер, — возьмите этот портфель с собой. Все-таки, может быть, вы вернетесь… И там золото принесет пользу людям.
— Вы все же думаете, что мы вернемся? — спросил Николай.
— Кто знает! Раз судьба привела нас сюда, значит, она может и вывести отсюда.
— Вот и наш инженер говорит то же самое, — задумчиво произнес Борис.
— Слушайте его, — напрягая последние силы, сказал Лепешкин, — он умный человек, он найдет выход.
— Вы вроде как последнее напутствие нам даете. Уж не помирать ли вы собрались, а?
Лепешкин долго молчал.
— Когда я лежал здесь один, — наконец проговорил он, — мне было страшно. А теперь, когда вы рядом, я не боюсь умереть. Нет ничего ужаснее одиночества; к сожалению, я это понял слишком поздно. А смерть моя действительно близка, и если я протяну до вечера, то это будет просто чудом.
В голосе Лепешкина не слышалось теперь ни волнения, ни беспокойства, говорил он медленно и совершенно бесстрастно.
— Я поступил подло, — продолжал он, — и за это поплатился жизнью. Если можете, простите меня, я перед вами очень виноват.
Глаза его горели каким-то странным огнем.
— Зажигалку вы найдете в портфеле, а нож, к сожалению, они забрали.
— Кто — они? — насторожился Борис.
— Люди, которые спустились с деревьев. Они забросали меня камнями. Несколько камней попало мне в голову, и я потерял сознание. Но я все же успел их разглядеть; их было около дюжины, они сидели на деревьях и, видимо, поджидали свою жертву. На мою беду, этой жертвой оказался я.
