— Почему не в институте? — угрюмо спросил он.
Другого настроения у отца не было уже месяца два — с тех пор, как случилось это пресловутое ограбление. Впрочем, это и понятно: он чуть всю семью под монастырь не подвел!
— Первых пар нет, — не глядя на него, Оксана застегивала ремешок босоножки.
— У тебя всю неделю первых пар нет. Что же за институт такой?
— Обыкновенный, — фыркнула девушка. — Мама выбирала, к ней все претензии. — Буду поздно! — крикнула Оксана в кухню, чтобы маман услышала.
И хлопнула дверью, прошипев в сердцах:
— Как же вы мне надоели все!
Не семейка у нее, а сумасшедший дом! А после того, как городскую квартиру ограбили, и вовсе дома появляться не хочется: все нервные стали, дерганые… Цепляются к каждой мелочи. А главное, было бы из-за чего нервные клетки тратить — про эту взятку уже забыли все, кроме них!
Университет, где Оксана училась, находился в Москве, и на дорогу всегда уходила уйма времени, но девушке это даже нравилось. За рулем она чувствовала себя уверенно, дорогу любила — столько можно передумать за это время. А если еще подгадать и ехать на учебу не к первой паре, а, скажем, к третьей, то вообще красота — пробок почти нет. Одно только плохо: когда поздно приезжаешь в университет, места на парковке все заняты. Но сегодня повезло: еще издалека Оксана увидела, как отъезжает темно-синяя «Шевроле-Лачетти». Девушка проворно заняла место, поставила машину на сигнализацию и в полной уверенности, что день сегодня будет удачный, направилась на площадь напротив университета. Здесь в киоске она купила парочку журналов, чтобы не скучно было сидеть на лекциях, а потом, не убирая кошелек, привычно направилась на противоположную сторону площади.
Здесь находилась небольшая уютная кофейня, где Оксана с друзьями обедала иногда или просто отдыхала после лекций. Но сейчас не кафешка интересовала Оксану — в двух шагах от входа зимой и летом в любую погоду стояла в поношенном, но опрятном пальто старушка.
— Доброе утро, баб Лель! — приветливо поздоровалась Оксана и положила в картонную коробку у старушки в руках несколько сотенных бумажек. — Погодка сегодня неважная, баб Лель, вон и дождь собирается. Может, домой пойдете?
— Постою еще немного, дочка, да пойду, — ласково улыбнулась та.
Оксане отчего-то было приятно слышать это «дочка», может, поэтому она взяла на себя некоторую опеку над старушкой? Пару раз даже под ручку доводила ее до дома.
— Не приезжал он, дочка, — горестно ответила баба Леля на немой Оксанин вопрос. Потом добавила: — И не приедет уже. Не ждала бы ты его.
