Наденька сидела, конечно, не в морге. Это мне, гражданскому, все здание ее службы чудится одним огромным прозекторским отсеком, а вообще у нее там довольно мило: отдельный чистенький кабинет и цветочки на подоконнике.
— Она отравилась не таблетками… — надев очки и минуты полторы просматривая заключение судмедэксперта, выдала Наденька.
— А чем?
Я отставил чашку с чаем и ждал, что Надя вот-вот скажет что-то очень важное, что позволит в два счета освободить Аленкова.
— Капсулами! — многозначительно, будто это невесть какая важная информация, закончила она и, забыв уже о ксерокопиях, потянулась к коробке с печеньем. Видя мое непонимание, Наденька все же продолжила: — В желудке и пищеводе медик нашел полурастворившийся желатин. Оболочки капсул делают из желатина. Странно, что следователь не сделал из этого выводы.
— Какие выводы? — Наденька — единственный человек в этом мире, перед которым я, не глупый в общем-то мужчина, чувствовал себя дураком. Но она же и единственная, перед кем я этого не стеснялся. — Ну не таблетки она приняла, а капсулы — какая разница?
— Разница в том, что фенобарбитал в капсулах не выпускают — только в таблетках.
— Хочешь сказать, что она отравилась не фенобарбиталом?
Надя закатила глаза:
— Хочу сказать, что она отравилась фенобарбиталом, но так как его выпускают только в таблетках, то твоя Аленкова перед самоубийством растолкла приблизительно восемь пачек фенобарбитала, пересыпала получившийся порошок в капсулы из-под другого лекарства, а все упаковки тщательно уничтожила.
Она замолчала и потянулась за очередным печеньицем. А я с умным видом кивал, боясь выглядеть в глазах Нади еще большим идиотом. Но, поняв, что до разгадки я сам так и не додумаюсь, все же спросил:
— А как ты думаешь, зачем ей такие сложности?
— Ей-то незачем, но если допустить, что это было все же убийство и кому-то понадобилось выставить его самоубийством…
Дальше я уже и сам сообразил: убийце не нужно было дожидаться, когда Аленкова примет фенобарбитал, а потом забирать упаковки. Он заранее — за неделю, может, даже за месяц или два принес в квартиру капсулу с порошком фенобарбитала и подбросил ее во флакон с какими-нибудь другими капсулами — вполне безобидными. А дальше ему оставалось только ждать, что рано или поздно она ее примет!
— Надюша, ты гений! — искренне сказал я, целуя мою любимую женщину в висок.
Оставалось главное — понять, как вновь поступившая информация может помочь моему подзащитному. И тут же я понял, что никак. Аленкову как никому другому удобно было подбросить капсулу с фенобарбиталом, потому как отношения с женой он поддерживал и время от времени в ее квартире бывал. Разве что теперь не имело смысла, был ли он в Петербурге двадцать восьмого августа или не был. На этом я и попытаюсь сыграть, чтобы освободить Гришу хотя бы под подписку о невыезде.
