Известный Peisker, который вообще рассматривает славян как пассивное быдло, способное только покорно подчиняться, но не жить самостоятельной и независимой культурной и политической жизнью, видел в антах вообще чужеземцев, господствовавших над славянами. Можно отметить, кстати, что в числе знаменитых русов, отправленных князем Игорем в 945 г. в Царьград в составе посольства к византийскому императору, мы читаем также и имя У тин, которое для X в., как предполагают, указывало бы на старшую форму Antinb (Лавр. 46), но проф. Л.Нидерле, исходя из совершенно ошибочных представлений о племенном составе Киевской Руси в X в., не допускает возможности, чтобы среди игоревых бояр, исключительно, как он полагает, не-славян по национальности, присутствовал потомок княжеского рода антов.>24
Акад. А.А.Шахматов, склонный считать имя антов вообще не славянским, отверг, по фонетическим соображениям, возможность увязки его с именем «вятичи» и видел в нём кельтское слово.>25>>26>27 Несколькими строками, однако, ниже в том же очерке, останавливаясь на известном имени славянского города Vantit, встречающемся у арабско-персидского географа Гардизи (Гурдези) и других, он видит в нём имя «вятичи»>24 и говорит: «Появление ан, т.е. естественной передачи носового е в этом имени, объясняю себе тем, что вятичиу как ляшское племя>у называли сами себя w^tic, между тем как соседние с ними восточные славяне произносили wjatic: носовой звук воспринят как ан (или ен?) хозарами, откуда vantit Джсйха-ни и np.».>2Q
Таким образом, фонетическая связь между вент - ант и вятичи не исключается и Шахматовым.
В 1926 г. этимология племенного названия ант была предметом специального рассмотрения германиста В.Брима (см. выше). Исходя из толкования слова, предложенного ещё Шафариком в его «Славянских древностях» (1837), Брим устанавливает ряд соответствий в индоевропейских языках для слова ант, начиная с русского ут-к-а, и из сравнительно-лексикологического анализа этого слова приходит к заключению, что по своему происхождению оно не индоевропейское, а чужое, т.е. заимствованное из другой языковой группы, и действительно находит его в языке этрусков в значении «орёл». В этом значении этрусское ант представляет собою, по толкованию автора, такой же результат более поздней дифференциации на почве этрусской, как «утка», вероятно, представляет собою продукт семантической диференциации на почве индоевропейской. Отсюда автор делает заключение, что основным значением для того или другого названия было просто «птица». Другими словами, «утка», по предположению автора, восходит к яфетическому субстрату, означающему «птица - крылатое существо». Этот образ, замечает автор, играл весьма важную роль в яфетическом мировоззрении, ибо он был тотемом урарто-этрусского племени, о чём писал Н.Я.Марр (см. «Яфетический сборник», I, 133-136).
