В первый же день из состава истребительных эскадрилий полка на аэродроме была выделена дежурная группа для перехвата вражеских самолетов, которые шли на восток. На ночь мы устраивались тут же, около самолетов, в маленьких шалашиках. Пожалуй, во всем полку только мы — небольшая группа летчиков-истребителей, выделенных для перехвата и прикрытия, — находились в ожидании определенного дела. Положение остальных было не столь ясным.
Вскоре пришло известие, что наш авиаполк перебазируется в Ростов-на-Дону для переучивания на новой материальной части. В Одесском военном округе из нашего полка остается лишь группа истребителей во главе с капитаном Николаем Барановым. Состава группы я не знал. Подумал, что скорее всего меня там нет: Николай Баранов служил в другой истребительной эскадрилье. [13] Пошел к Баранову. Николай был озабочен: он теперь командовал пусть небольшой, но отдельной группой истребителей, которой — это было всем ясно — в любой момент предстояло вступить в бой. Полковое командование было занято хлопотами, связанными с перебазированием полка, а наш полк, как я упоминал, был весьма пестрым и громоздким хозяйством. Довоенные полки вообще были большие, а в нашем 160-м резервном полку, если брать только самолетный парк вместе с учебно-тренировочными машинами, то их набралось бы около сотни. В той обстановке Николаю Баранову сразу пришлось решать многие вопросы самостоятельно.
Я понимал, что, несмотря на наши дружеские отношения, Николаю сейчас не до сантиментов, поэтому сказал коротко:
— Николай, я в Ростов не поеду. Оставь меня в своей группе.
С мнением Баранова в полку считались, поэтому главным для меня в той ситуации было добиться его согласия.
— Хорошо, — ответил Баранов, — решим у начальства… Дежурь пока.
Такая неопределенность меня не устраивала, я сразу решил добиться полной ясности. Поэтому напомнил Баранову, что я — холостяк. Я считал, что это — большой козырь в сложившейся ситуации.
— Ну и козырь! — рассмеялся Николай, однако я почувствовал, что моя просьба не повиснет в воздухе, и успокоился.
Меня действительно зачислили в эту группу.
Личный состав полка погрузился в эшелон и отбыл в тыл. Я попрощался с друзьями-сослуживцами — Ботяновским, Кулагиным, Кучерявым, Крутовым, Хренкиным, Устиновым. Семена Ботяновского я больше никогда не увидел: в сорок первом году он погиб в воздушном бою под Таганрогом. В воздушных боях погибли и некоторые другие мои товарищи по 160-му резервному авиаполку.
