Будь я в своем теле, выдерживала бы лучше. В какой раз пожалела – в тысячный?
А меня рассматривали с долей любопытства и скептицизма – мол, и это все?
«Черт, ну почему я – не я?»
Мисс Донатти слишком обычная, чтобы производить впечатление.
– Что ж, я посмотрел.
Голос незнакомца опять уложил на лопатки. Тот самый тембр между средним и низким: мягкий, ровный, очень похожий по ощущениям на тот, который я чувствовала сознанием.
– Отпусти. Засчитай за первую и последнюю ошибку. Я не собиралась причинять тебе вред…
Пока есть шанс, нужно говорить. Я живая, он размышляет. И, судя по взгляду, удивляется, как и Комиссионеры, разнице моего телесного и умственного потенциала.
«Что ты наделала, Эра?»
Не время.
– Ты бы и не смогла.
Мой тюремщик сидел, закинув одну ногу на колено, – так сидят расслабленные миллионеры с сигарой в барах. Правая рука на подлокотнике, пальцы подпирают подбородок. Взгляд не прочитать. Только синие глаза, очень ясные, гипнотизирующие.
Хуже всего, что я, похоже, «попала» не только телом, но и сердцем. Поганый Амур выстрелил не туда и не вовремя.
«Сильный мужчина, многократно сильнее меня… которого я не смогу прочитать…»
Я просила? Я просила! ДУРА!
И десять из десяти по внешности.
Хотелось умереть на месте.
Но надо бы просто уйти. Просто. Уйти.
– Сочти, что я твой должник. Когда-нибудь я смогу сделать для тебя что-нибудь полезное…
Я лепила наугад. Мене нельзя предлагать дар в обмен на собственную жизнь. Но мою несостоявшуюся жертву и не приняли.
– Я умею делать все, что умеешь ты. И много больше.
Последнее прозвучало столь многозначительно, что я ощутила себя букашкой, попавшей на планету к Великим Атлантам.
Только я обязана выбраться. И снова злость мне в помощь – раздражение, дерзость, резкость, все, что угодно, что не дает Айрини «спечься». Она, неподготовленная ментально, плавилась под взглядом незнакомца, как жевательная резинка на солнце. Становилась «никакой», подчинялась по всем фронтам. Я, Эра, не подчинялась, пока дерзила.
– Чем я могу от тебя откупиться?
– Откупиться?
Эти глаза напротив… Кажется, в этот момент я поняла, что значит «любить и ненавидеть». Заодно и ненавидела ту часть себя, которая уже облизала синеглазого мучителя, и которой было в высшей степени наплевать, что говорит он, в целом, страшные вещи. Черт, он просто ей нравился. Да Темной Тархале меня в пасть!
Как бороться, когда уже почти побежден изнутри?
Но я боролась.
«Ему не нужны деньги, не нужны мои дела и умения…» Тогда что?!
