В то утро оба прочитали в «Нью-Йорк таймс» сообщение Уильяма Бичера, корреспондента газеты, связанного с Пентагоном, о налетах бомбардировщиков Б-52 на Камбоджу. Эта информация поразила Белый дом, как гром среди ясного неба, ибо бомбардировки Камбоджи хранились в глубочайшей тайне. О них знала лишь горстка официальных лиц, включая тех двоих, что шагали по пляжу в Ки-Бискейне.
Налеты продолжались уже четырнадцать месяцев. За это время гигантские Б-52 совершили свыше 3800 боевых вылетов, обрушив более 108 тыс. т. бомб на страну, по отношению к которой американское правительство официально сохраняло нейтралитет. Разрушительные рейды авиации держались в секрете не от камбоджийцев, которые едва ли могли не заметить, как Б-52 уродовали их землю, а от мировой общественности и от американского народа, поскольку США фактически вели войну, а конституция наделила правом объявлять войну конгресс, а не президента или его помощника по вопросам национальной безопасности.
Кто же выдал тайну газетчикам? Подозрение пало на Гальперина. Будучи специалистом по Вьетнаму, он возражал против эскалации войны. Из-за своих политических убеждений — а он был членом демократической партии! — Гальперин пользовался «особым» вниманием со стороны Гувера. И Киссинджер позднее даже уверял, что взял его к себе вопреки яростным протестам директора ФБР.
И все же в Ки-Бискейне Мортону казалось, что он сумел убедить Киссинджера в своей непричастности к появлению сообщения в «Нью-Йорк таймс».
— Киссинджер предложил лишить меня доступа к наиболее секретным материалам, чтобы, если снова случится нечто подобное, он мог бы сказать: «Послушайте, Гальперин тут ни при чем, он об этом даже не знал»,— рассказывал тот впоследствии.— Ведь и о бомбардировках я узнал случайно, ибо не был связан с этой операцией, а просто оказался в кабинете Киссинджера, когда полковник Александр Хейг (ныне генерал, верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Западной Европе.— Авт.) вбежал туда с первым сообщением о налете.
Согласившись с предложением своего шефа, Гальперин не только не мог предполагать, что он уже никогда при Никсоне не получит доступа к секретной информации, но и не думал, что скоро его вообще заставят уйти с правительственной службы.
В 18 час. 20 мин. того же дня в кирпичном доме в пригороде Вашингтона зазвонил телефон. Мортону Гальперину было о чем поделиться с женой после возвращения с прогулки по пляжу в обществе «партнера». Но в тот самый миг, когда Айна Гальперин сняла трубку в доме № 8215 по Стоун-Трейл-драйв, в 16 км от него, на коммутаторе, расположенном в старом здании почтамта в центре Вашингтона, замигал красный сигнал. Сидевший за пультом агент ФБР быстро вставил штекер в гнездо и натянул на голову наушники...
