Когда истек срок ее контракта в лицее Карно, другого места ей не предложили и посоветовали стать на учет в бюро социальной помощи. В бюро же объяснили, что для получения пособия по безработице ей... не хватает стажа.
Шли недели, месяцы. Нищета и отчаяние все прочнее входили в ее жизнь. Она замкнулась, как-то внутренне «сломалась», начала болеть.
Чтобы продержаться, она соглашалась на любую работу. По утрам внимательно изучала объявления, а потом бегала по тем немногим адресам, которые удавалось найти. Чем только она не занималась: была санитаркой в больнице, судомойкой в ресторане (50 часов в неделю при мизерной зарплате). Потом работала подручной в прачечной, продавцом в период дешевой распродажу, уборщицей... Все надежды она возлагала на начало нового учебного года и ожидала его с нетерпением. Полученный в сентябре новый категорический отказ явился для нее страшным ударом. За ним последовали другие.
Мари-Элен и Андре (он — грузчик в магазине, она — студентка), друзья Рене, которые приютили ее в своей маленькой квартирке, рассказывают: «Мы видели, как, получив последний отказ, она с каждым днем все больше падала духом. Часами просиживала в своей комнатке, подавленная, убитая крушением мечты».
И вот поставлена последняя точка... Как же назвать все это? «Обычное происшествие», простое самоубийство? А может быть, зная, что предшествовало роковому решению, правильнее считать, что убийца Рене — капиталистический строй?
И еще одна история, даже не одна, а несколько. О своих соотечественницах поведала на страницах западногерманской «Ц а й т» журналистка Ютта Дум-Хайтманн.
— Стоит мне только подумать о тех, кто в данный момент на работе, как у меня начинает болеть сердце,— говорит Сибилла К. Она сидит в плюшевом кресле и курит уже, наверное, двадцатую сигарету за это утро.
Сибилла К. разведена, у нее двое детей. Без работы она с января 1976 г. Домохозяйка и мать. Что это — счастье для женщины? Исполнение ее заветных желаний? Сибилла К. уверена лишь в одном:
— Если я вскоре не буду опять работать, сойду с ума...
Пегги X. 20 лет. Окончив школу, поступила ученицей в маленькую контору.
— Там работало всего человек 20 младшего персонала. В моем отделении была еще одна ученица. Впрочем, никто нас ничему не учил,— сказала она журналистке.
Два с половиной года спустя контора разорилась, а Пегги, не завершив профессионального обучения, оказалась на улице. Три месяца не могла найти работу. Затем подруга помогла ей устроиться на одно из предприятий концерна «Рурколе АГ», где после полугодовой производственной практики ей удалось сдать экзамены и получить диплом о завершении профессионально-технического образования. Однако при этом ее предупредили, что «Рурколе АГ» ее на работу взять не сможет.
