О какой демократии может идти речь в обществе, где попираются элементарные права человека, в том числе и такое основополагающее, как право на труд, а отсюда — и на само существование? А ведь именно об этом свидетельствуют цифры, за которыми стоит трагедия миллионов людей: только в промышленно развитых капиталистических государствах насчитывается 17 млн. безработных. Причем это по официальным данным. А по данным профсоюзов, число обреченных на вынужденное безделье значительно больше. Но даже если иметь в виду эту цифру, умножив ее по меньшей мере на три (жёны, дети), то с полным основанием можно утверждать: правящие круги капиталистических стран бесцеремонно попирают право человека на труд. Выросло целое поколение людей, которые никогда не работали, ибо не могут найти работу. Это «лишние люди» (формулировка позаимствована нами из зарубежной прессы), и их бедственное положение становится все невыносимее.
Итак, наш разговор пойдет о безработных.
В парижском еженедельнике «Н у в е л ь о б-с е р в а т е р» читаем:
«Безработный, -ая: имя существительное, обозначает лицо, лишенное работы»... Так пишет «Малый Ларусс» (энциклопедический словарь.—Авт.). А вот как об этом говорит Клод:
— Если хочешь знать, в этом для меня и заключается вся проблема. Да, конечно, я состою на учете в АНПЕ (Национальное агентство по трудоустройству), постоянно читаю в газетах объявления о найме, но до меня как-то не доходит, что я безработный. Что такое безработный? Это кризис 1929 года, это похлебка, которую раздают на улице, это башмаки, которые просят каши, и штаны в заплатах. Тогда все это бросалось в глаза. А сейчас: посмотри на меня — разве я так выгляжу?
Как свидетельствует Мари Мюлле, опубликовавшая в «Н увель обсерватер» рассказ о Клоде, на безработного времен «великой депрессии» он в самом деле не похож. На нем свитер и джинсы. Он вполне здоров и даже бодр на вид. В списках безработных Клод, фармацевт по профессии, состоит уже восемь месяцев.
В течение первого месяца Клод занимался интенсивными поисками. Каждое утро начинал их, как будто шел на работу. И возвращался, как с работы — вечером, в часы «пик», когда вагоны метро битком набиты усталыми людьми.
— Вначале ты делаешь все, как и прежде, по привычке,— сообщил он журналистке.— Намечаешь разные дела, куда-то спешишь. Но потом вдруг впадаешь в отчаяние, потому что обнаруживаешь, что у тебя масса свободного времени и можешь болтаться просто так, без дела. А ты не желаешь себе этого позволить. И все время ищешь, чем заняться, теряешь ощущение реальности происходящего.
