.), но оно было внезапно аннулировано. Дирекция при этом не отвечала на телефонные звонки. Руководство телевизионной компании Си-би-эс пригласило меня в качестве композитора и исполнителя для одной из своих программ. Переговоры успешно завершились, но, как и в случае с Энди Уильямсом, приглашение было взято обратно».
Он был автором и исполнителем музыки в фильме «Женевьева», но за шесть недель до премьеры «кто-то» потребовал изъять из титров его имя. Музыка была выдвинута на премию Оскара. Поскольку имя композитора нигде не значилось, выдвинули Мьюра Мэтисона — дирижера. Адлер сообщил об этом в жюри, но ничто не изменилось, и имя восстановлено не было. «Многие известные американские композиторы писали для меня музыку. Я хотел бы исполнять ее с американскими оркестрами, но дверь для меня по-прежнему закрыта»,— заключает он.
Но «дверь» закрывают не только перед исполнителями, лишая их средств к существованию, обрекая на отчаяние, облегчить которое может лишь крик души, дошедший до людей благодаря газетной публикации. Эту «дверь» закрывают по шкурническо-политическим соображениям и перед носом у видных деятелей страны, и для этого не брезгуют самыми низкопробными приемами, о чем рассказывается, например, в книге Д. Уайза «Американское полицейское государство. Правительство против народа»:
...В июле 1969 г. после инцидента с автомашиной сенатора Эдварда Кеннеди на острове Чаппакуид-дик, при котором утонула находившаяся с ним в автомобиле Мэри Джо Копечне, в толпе дачников, пришедших посмотреть на место происшествия, находился писатель Роберт Кричтон. Его обычно не привлекали подобные зрелища, но он был другом семейства Кеннеди, особенно Роберта. Поэтому тоже отправился на пароме на остров.
— Я стоял, беседуя с друзьями,— вспоминает Кричтон,— когда ко мне подошел какой-то малый и стал задавать вопросы, сказав при этом, что он из газеты «Филадельфия инквайрер» и собирает информацию для очерка.
Четыре года спустя, в мае 1973 г., Кричтон, снова оказавшись на даче, наблюдал по телевизору за слушанием «уотергейтского дела» в сенатской комиссии, когда на экране появился Энтони Юла-севич, дававший присягу. Кричтон от удивления подпрыгнул на стуле.
— Э, да я его знаю! — воскликнул он.— Это тот парень из газеты!
На самом же деле Юласевич был тайным агентом Белого дома. В течение 26 лет служил он до этого в полицеском управлении Нью-Йорка, где одно время подвизался и Джон Колфилд, зачисленный, напомним, в штат сотрудников Белого дома в апреле 1969 г. и рекомендовавший Эрлихма-ну человека, подходящего для «щекотливой работы».
