И так всегда, продолжает «Монд дипломатик», с одной стороны, бесспорные, в общем-то никем не оспариваемые цифры и факты, свидетельствующие о том, что демократия, равно как и богатство, распределена в нашем обществе, мягко говоря, не самым справедливым образом; с другой — обильные словеса, в которых правда тонет или забывается. Вот уже три века с поразительным упрямством буржуазные либералы твердят о «человеке вообще», о «свободе как таковой», о «демократии как отвлеченном понятии». Для тех, кто не хочет рассматривать демократию с классовых позиций, существуют лишь просто граждане.
— А «гражданин»,— говорит профессор-правовед Парижского университета Жорж Бюрдо,— это понятие, остающееся лишь после того, как мы вынесем за скобки различия в социальном и материальном положении, образовании и т. д., т. е. некое абстрактное существо.
Переходя к истории возникновения и развития капиталистического общества, «М онд диплома т и к» отмечает, что не требуется быть «стопроцентным марксистом», чтобы распознать эти явные несоответствия. Характер взаимоотношений капитализма с демократией просматривается сквозь защитную дымовую завесу на протяжении всей истории. Демократическая мысль, родившаяся в недрах капиталистического общества, осталась его пленницей. Буржуазная демократия неизбежно ограничена и отмечена пороками породившей ее системы. Авторы публикации в парижском журнале подчеркивают, что нарождавшаяся демократия была ограничена вдвойне: она осуществлялась только в политической сфере — собрания, союзы, выборы — и удовлетворяла лишь привилегированную часть третьего сословия — буржуазию. Те, кто обладал богатством, но не имел политической власти, могли обратить ее и обратили к своей выгоде; остальные — подавляющее большинство — не получили ничего: нищета и правовое бессилие как были, так и остались их уделом.
Вскоре широко декларированные принципы были преданы забвению. «Их внесли в конституцию,— констатирует юрист Жан Коссон,— но никто, разумеется, их не соблюдал; право денег возобладало над гражданскими правами».
«Каждый на своем месте» — вот принцип фальшивой демократии, который с маниакальным упорством внедряли буржуазные законодатели. Бесчисленные законы были призваны «сдерживать трудовой люд». Журнал приводит в качестве примера закон Ле Шапелье, который запрещал во Франции всякие союзы трудящихся. «Работникам, собравшимся вместе, не дозволяется обсуждать вопросы, касающиеся их общих инетересов»,— говорилось в нем. Статьи 414 и 415 уголовного кодекса карали тюремным заключением от одного до трех лет тех, кто самовольно уходил от хозяина, и от двух до пяти лет — тех, кто призывал это делать. Статья 1781 гражданского кодекса гласила, что в случае конфликта между «хозяевами и обслугой хозяину надлежит верить на слово». Это, по выражению историка и социолога Мишеля Фуко, было началом «великого замыкания».
