Это было еще забавнее, куда поворачивал разговор — может, и к увольнению.
— Вы еще и про «Временно недоступен» хотите поговорить? — вежливо осведомился Олег.
Этот фильм он делал несколько лет назад: олигарх тогда уже поспешно продал сотовую компанию цепким ребятам, выходцам из спецслужб, и, кажется, успел уже свалить в Англию, но формально не навсегда. По крайней мере, уголовных дел еще не было, так что для части совсем уж наивных зрителей разоблачения «Файла» были новостью. Впрочем, тогда их опередил даже Первый канал. Тем фильмом Олег был абсолютно не доволен. Получилось блекло, вторично со всех сторон. Впрочем, какая разница. И тогда-то было. Тем более — теперь.
Баргамянц проклокотал что-то патетическое, смысл которого сводился к тому, что вот, «человек в итоге потерял родину».
— Тут вам немножко изменяет память, потому что тогда вы лично курировали проект, — напомнил Олег иронично, с открытой улыбкой. Во-первых, он взял себе за правило не бояться начальства ни при каких обстоятельствах. Тут в этом смысле как на зоне — как себя поставишь. Ну а во-вторых. Некоторое время он уже готовил себя к тому, чтобы расстаться с «Файлом». Тоже важный московский закон. Быть готовым сразу соскочить, не оглядываясь.
Баргамянц возмутился.
— Человека, который это сделал, я выгнал с позором!
— Мы по-прежнему про «Временно недоступен» говорим?.. Просто уточнить. Этот человек — я.
— Его звали Андрей Александров.
— Карен Акопович, я за вас беспокоюсь, честное слово. Это был мой псевдоним, и вы это тоже прекрасно знаете…
Так уж дерзить, возможно, и не стоило, но, с другой стороны, весь этот цирк с конями начал утомлять. Про любовь к стариковской придури на «Файле» все прекрасно знали, когда-то Карен даже довел до истерики одну пафосную редакторшу, чью-то дочку или любовницу, тем, что делал вид, что не узнает ее, ну, всё это — «кто вы, как вы сюда попали, надо еще разобраться, кто вы». Но Олег совершенно не был настроен, чтобы эти фокусы отрабатывали на нем, размазанном, сейчас и по такой ничтожной, в общем, для Баргамянца сумме.
— Я чувствую, что мне придется с вами попрощаться.
— До свидания, Карен Акопович.
Ну вот и этот момент.
Олег кивнул, развернулся и пошел уже было — быстрее, пока не прозвучало что-нибудь типа «В принципе!», — но тут уперся взглядом в еще одну полку, где стояла фотография, очевидно, не для него предназначенная, а вообще. В старой-старой алюминиевой рамке. Высветилось лицо, тем спасло, как было, кстати, и с Шараповым в известной сцене.
