Петруха места себе не находил. Бегал обходной тропкой в бор — к сосне заветной. В свой тайник — дуплецо — заглядывал: всё ли в целости-сохранности?
Летом в бору тропинками, как паутиной, всё оплетено. Ту зверь проложил, ту — богомолец. А зимой все стёжки-дорожки позасыпаны. Поэтому очень боялся Петруха за свои следы: зимой на снег ступишь — весь лес знает, куда ты путь держал.
Заметал следы со тщанием, но всё недоволен был — от острого глаза не скроешься. Решил Петруха к своему заветному дуплецу добираться с оглядкой, в обход, а не напрямик; к лаптям дощечки привязывал, чтоб не проваливаться в снег. Вроде менее приметно стало.
Надумал ещё с соседнего дерева двухдуплистого приметного на свою сосенку перелезать — попробуй, отыщи следы!
Один раз из озорства в верхнее сосновое дупло залез. Лезть трудно, дерево внизу без сучьев, в три обхвата. Однако осилил. Залез в дупло, сел — не повернёшься. Снизу не видно. А куском коры загородишься — будто нет тебя вовсе.
Подумал Петруха, затем вылез, куском старой коры, как заслонкой, прикрыл верхнее дупло. Вниз старым путём не полез, а ухватился за толстый сук и по нему на соседнее дерево перебрался. Там спускаться было легче — сучьев поболе, да и сосенка потоньше.
Отошел от сосны, поглядел: вместо двух дыр в стволе стала одна. Верхнего дупла как не бывало!
…А обоз московский всё ещё стоял в монастыре. Совсем решил было Петруха его не дожидаться, а отправляться в путь-дорогу. Хлебом запасся, салом.
Но тут случилось такое, что о дороге Петруха и думать бросил: привезли в монастырь скомороха, по рукам по ногам связанного. Сказывали, что украл скоморох в селе монастырском у посельского старца не то крест золотой, не то камень самоцветный.
Вора посадили в верхнюю башенную келью, под замок.
Петруха не верил, что скоморох мог украсть что-нибудь. Сколько раз на его памяти их ватагу понапрасну обвиняли попы да монахи во всяких грехах! Недаром говорится: скоморох попу не товарищ. Взять хотя бы полонского воеводу. Ведь и он кричал на ватагу: «Воры, воры!»
Места себе Петруха не находил. Ему нужно было увидеть скомороха. Может, кого-нибудь из товарищей схватили? Потихоню? Грека? Рыжего? Фролку? Фомку?
Бродил по монастырю Петруха как неприкаянный. Думал: как бы до скомороха добраться, словом перемолвиться?
Холодная келья, куда скомороха заперли, находилась высоко, под самой башенной крышей. Окошечко узкое, как бойница. Ход на башню закрыт, — внизу дверь дубовая на замке да вверху лестницы дверь железная. Не убежишь!
