— Положи на землю, — дал команду атаман, — разверни одеяло. Ты что, детей никогда не видел?
— Да как-то… неожиданно, — буркнул Роман, но сделал все, как приказал командир. Осторожно развернул замаранное чьей-то кровью одеяло и с облегчением выдохнул.
Младенец в легкой фланелевой распашонке, сморщив личико, уже не кричал, а попискивал, потратив все силы на то, чтобы его услышали и спасли. Суча ногами и руками, он с какой-то укоризной смотрел на склонившихся над ним больших великанов.
— А чья кровь? — Роман посмотрел на атамана.
— Главное, не его, — Тихон присел на корточки и бесцеремонно перевернул младенца на живот, вызвав у того бурный протест в виде жалобного рева. — Нет, с дитем все в порядке. Даже не ранен. Только весь мокрый и в штаны навалил. Ты никого рядом не видел?
— Нет. Он лежал под кедровым комлем один, — Роман почесал затылок. — Я, вообще-то, и не думал по округе рыскать, Сразу сюда.
— Давай обратно и обыщи все вокруг. А мы пока к машине. Ребенка надо как-то в порядок привести. Максим, пошли.
Они разошлись в разные стороны. Тихон, завернув обратно найденыша в грязное одеяло, сам понес его к дороге. Максим, отдав автомат брату, ломился сзади и чуть сбоку, ломая сухие ветки кустарника.
Семен, скучающе сидя на теплом капоте «Вихря», выпучил глаза, увидев своего шефа в такой компании. Он сполз вниз и дернулся куда-то в сторону, потом передумал и остановился, как вкопанный.
— Это что, атаман? — водитель не нашел ничего лучшего, как почесать бритый затылок.
— Не «что», а «кто», — сердито бросил Тихон. — Детей не видел?
— Их в капусте находят, а не в лесу, — решил пошутить Семен, но сразу осекся под взглядом командира. Ничего не сказал, когда младенца положили на капот внедорожника.
— Тряпки какие есть? Тащи все, что найдешь. Надо помыть дитя, уже пованивает, — распорядился атаман. — У тебя где-то в канистре вода есть. Давай ее сюда. Она все-таки теплее, чем в ручье. Да шевелись, хватит столбом стоять.
Тихон снял с ребенка распашонку и хмыкнул. Мальчик. Умело обтерев все грязные места мокрой тряпкой, уже чистой еще раз промыл и завернул в какое-то потертое тонкое одеяло, служившее, видно, подстилкой во время пикников, а может, и еще для чего более интересного.
— Сами как дети, — обронил Данилов, передавая кулек с хнычущим ребенком Максиму. — Пора своих заводить, а то увидели — чуть в обморок не упали.
— Да ничего и не упали, — проворчал уязвленный Семен. — Это Максим бледный от ужаса, вон, до сих пор руки трясутся.
