— Вы в этом уверены? — зло спросил Николай, снова обретя уверенность.
Последних слов Голдобову не следовало произносить. Это была ошибка. Дала себя знать спесь крупного начальника, который привык видеть почтительное послушание, а сейчас вынужден был уговаривать собственного водителя. Не сдержался Голдобов, оплошал.
— Да, Коля. Конечно, уверен, — ответил он после молчания, осознав, что занесло его, занесло, но было поздно.
— Вот и я хочу в этом убедиться, — сказал Николай и положил трубку.
Не прошло и минуты, как телефон зазвонил снова.
— Прощай, Коля, — услышал Николай тот же голос. — Я всегда буду помнить о тебе. Прощай, дорогой.
На этот раз Николай не успел бросить трубку. Он все еще держал ее в руке, а из нее уже неслись частые гудки отбоя.
— Он? — встревоженно спросила Лариса.
— Да.
— И что?
— Грозит. Рассказывает о твоих московских похождениях.
— Дерьмо. Много он о них знает!
— Тебе виднее.
— Коля, — проговорила она, помолчав. — Коля, послушай… Никаких московских похождений не было. Он не мог о них рассказывать, он мог только намекать. Ну?
— Намекал, — кивнул Николай.
— Как бы там ни было, Коля… Ты можешь думать обо мне все, что угодно… Но это страшный человек. Он готов на все, если почувствует опасность. Не остановится ни перед чем. У него есть люди, готовые выполнить любое приказание, Коля. Любое, — с нажимом повторила Лариса.
— Этот твой Голдобов…
— Остановись. Забудь эту фамилию и никогда не произноси ее вслух. Нигде. Коля! — Она присела перед ним, заставила поднять голову и посмотреть ей в глаза. — Ты слышишь? Нигде и никогда.
— Разберемся. — Николай поднялся, постоял, глядя в пол, и повторил: — Разберемся. — Не говоря больше ни слова, прошел в спальню и с размаху упал на узкую лежанку. Лариса осторожно прикрыла дверь снаружи. Теперь только уличные фонари освещали комнату, создавая зыбкий полумрак. Но не пролежав и пяти минут, Николай, мягко ступая в носках, прошел к окну, не впрямую подошел, а как-то наискосок, сбоку, и сдвинул край шторы. Увидел редкие светящиеся окна домов, зарево над проспектом, поблескивающую под фонарями мокрую дорожку между домами. Ни единой души в это время не было на улице. Николай зашел с другой стороны окна, но и отсюда не увидев ничего подозрительного, снова лег.
И опять не удалось ему полежать в одиночестве.
Распахнулась дверь, и в светлом прямоугольнике он увидел Ларису.
— Тебя к телефону, Коля.
— Кто?
— Не знаю. Он не назвался. Но голос незнакомый, раньше не звонил.
