– Что хотели? – грубо спросила девушка.
Ханна была уверена, что девушка ей не поможет, но на всякий случай спросила:
– Роза где живет, не знаешь?
Девушка повернула голову в сторону двора и крикнула:
– Мама, тута к тебе!
– Ки оморэй? [13] – услышала Ханна надрывный женский голос.
– Женщина какая-то! Неместная!
Постояв еще минуту, Ханна услышала шарканье. Из калитки высунулась голова, а потом и туловище маленькой и полной, но как будто высохшей изнутри женщины. Она была похожа на помидор, долго пролежавший под палящим южным солнцем. Длинный крючковатый нос, хищный, цепкий взгляд, тонкие губы, два слоя висящей под подбородком кожи – ее внешний вид скорее отталкивал.
– Чу дыгъини ту? Джуури? [14]
Ханна кивнула. Ей было неприятно, что ее держат у ворот и даже не приглашают в дом. Она не привыкла к такому приему.
– Савиевых знаешь? – Ханна сделала непроницаемое лицо.
– Конечно, знаю! Все их знают. Очень хорошие люди, богатые. Они мне тоже не чужие, родственники же мы! Я тама когда бываю, всегда к ним хожу!
Ханна ухмыльнулась. Женщина внимательно на нее посмотрела и спросила:
– Нум ту чамай? [15]
– Ханна, духтер Борух[16].
Женщина раскрыла глаза, потом подняла руки кверху и бросила их на грудь.
– Вой эри мэ! [17] Горе мне, что я тебя не узнала! Хошомори! Хошомори! [18]
Роза затрясла стоящую рядом дочь за плечо:
– Тома! Ты не узнала Ханну, дочь Боруха? Как не знаешь? Это же наши родственники! – И, повернувшись к Ханне, запричитала: – Вот молодежь пошла, родства не помнят, себя не помнят, непонятно о чем думают!
Как будто опомнившись, освободила проход для Ханны:
– Диро, диро! [19]
– Я к тебе по делу. Мне сказали, что ты торгуешь коврами. Хотела два-три ковра купить.
– У меня как раз ковры хорошие тама есть. Чу хуб бисто ту омори! [20]Давай сначала чай, а ковры подождут, ничего с ними не станет. Подожди, сейчас дочь стол накроет. Тома!
Отдав распоряжения дочери, Роза пригласила Ханну сесть за стол во дворе. Над липкой от арбуза клеенкой резвились в хаотичном танце пчелы.
– Тома! Иди стол тута протри, да! – Роза повернулась к Ханне. – Пятеро детей у меня, эта последняя. А у тебя детей сколько?
– Семеро, четыре сына и три дочери, – с гордостью сказала Ханна.
– Все женаты?
– Только один сын не женат. И дочь младшая – была замужем, но я ее развела.
– Сыну сколько лет? – Лицо Розы загорелось.
– Двадцать три.
– А моей Томочке – девятнадцать! – женщина посмотрела на дочь, несущую на подносе чай, ореховое варенье и урбеч. – Ты не смотри, что она просто одета, мы гостей не ждали, а когда она прихорошится – писаная красавица, глаз не отвести! Ты на свадьбе у Хачой завтра будешь? Нет? А я Томочку поведу, платье такое ей купили! Все в золоте, в драгоценных камнях. Хаи раче!
