Двор начал заполняться людьми. Мужчины, женщины и дети в нарядных одеждах рассаживались за накрытыми столами. Шекер было стыдно и неловко ходить среди нарядных людей в халате, она боялась, что Ханна ее отругает, если увидит в таком неподобающем виде. Она судорожно искала глазами Митрофановну, но той нигде не было. Втянув голову в плечи, Шекер побежала на кухню. Ханна, давая указания кухаркам, жестом позвала девочку. Спеша оправдаться, Шекер опередила бабушку:
– Мама, я не могу найти платье, но точно помню, что оно утром висело в шкафу. Ты не видела Митрофановну, может, она решила там что-то подшить?
– Ты зачем грубишь? – неожиданно спросила Ханна.
– Я не грублю, – Шекер побледнела. Неприятное предчувствие закололо в груди.
– А что ты сказала Галям?
– Я сказала… Они сказали… – от страха Шекер не смогла пересказать свой недавний диалог с невестками.
– Они сказали, что ты жаловалась, что тебя заставляют слишком много работать!
– Нет, нет, я не жаловалась!
– А что тогда ты сказала?
– Ничего.
– Ну, раз ты не жаловалась и ничего не сказала, значит, будешь весь вечер сегодня помогать на кухне. И забудь про платье, оно тебе сегодня не понадобится!
Глаза Шекер остекленели. Они стекленели каждый раз, когда ей хотелось плакать, но слезы не выпускались наружу, а застывали в глазах.
– И косу заплети! – добавила Ханна.
7
Машинально Шекер заплела косу и встала возле раковины, в которой уже было несколько тарелок и кастрюль. Намылив губку, она принялась мыть посуду. Ей хотелось спрятаться, и лучшего места нельзя было придумать. Она может стоять здесь весь вечер, и никто ее не заметит, никто не найдет. Она даже может поплакать. Она есть, но ее нет, человек-невидимка. Кто обратит внимание на тихую девочку в старом халате, сшитом Митрофановной из лоскутков, оставшихся от разных отрезов ткани? Никто! И она сама – ничто, пустое место, она есть, вот она стоит, моет посуду, вытирает ее полотенцем. Чистую посуду забирают, грязную кладут в мойку, а ее не замечают. Значит – ее нет. А посуду моет агрегат, робот, машина. Да, она – автомат. Во всяком случае, она хотела бы стать роботом, таким роботом, который не может чувствовать, сомневаться, страдать, а может только исполнять приказы. Нажал на кнопочку – он работает. Нажал еще раз – перестал работать.
Вся ее жизнь запрограммирована наперед: она родилась, чтобы быть утехой стареющим бабушке и дедушке, которых должна называть мамой и папой, чтобы не чувствовали себя стариками, – раз у них юная дочь, значит, они – молодые родители. Она должна быть преданной и послушной, а когда придет время – выйти замуж за того, кого выберут Натан и Ханна. А уж они-то плохого не пожелают, выберут самого перспективного зятя. А потом она будет рожать детей.
