Красноармейцы одобрительно зашумели.
— Влтава… Как чисты, прозрачны ее серебристые воды. Сидел я как-то ночью на перилах моста…
И Ярослав начал рассказывать одну из своих бесконечных забавных историй.
Немало в те дни было у Гашека поводов, чтобы использовать свое артистическое дарование в пользу дела.
Как-то в комендатуру пришел приказ подготовить помещение для прибывающих частей. Отвели старые казармы. Кого послать привести их в порядок? Свободных рук нет. Как быть?
— В женском монастыре много народу, — предложил Гашек.
— Неудобно как-то, святые все-таки…
— Ни черта им не сделается, — ответил Гашек. — Пусть потрудятся. А то только и дела у них молиться да сплетничать друг про друга.
И он тут же посылает распоряжение: «В монастырь гражданке игуменье. Предлагаю вам немедленно выслать с предъявителем сего 50 монашек для уборки в казармах».
Вскоре посыльный вернулся ни с чем: игуменья категорически отказалась выполнить приказ.
— Что же, — сказал Гашек, — ей, видимо, очень хочется встретиться со мной. Вполне понятно. Мне — тоже.
Давненько не беседовал на религиозные темы.
— Возьми с собой наряд красноармейцев, — посоветовал Широков. — И будь осторожен. Чем черт не шутит.
— Есть и на черта гром, — ответил, улыбаясь, помощник коменданта. — А парочку красноармейцев, пожалуй, возьму. Для авторитета. Только повеселее.
Страшно перепугалась настоятельница, когда Гашек явился к ней. Но еще больше струсила после приказа собрать всех монахинь.
— Для политбеседы, — добавил он.
Глубоким молчанием встретили монахини человека из комендатуры.
— Сейчас про мировую революцию начнет завирать, — зловеще прошептал кто-то.
Гашек ухмыльнулся. В голове созрел неожиданный план.
— Я знаю, — начал он негромко, — среди вас нет недоброжелателей, которые хотели бы вернуться к старой прогнившей власти, а нас всех сжечь на костре, как нечестивцев.
Раздался глухой ропот.
— Сестры, — продолжал Гашек, — не хочу долго испытывать вашего терпения. Суета сует — всё суета. Суета отдаваться утехам плотским и забыть, что есть радость вечная — труд. Помните, как говорил святой Павел во втором послании фессалоникийцам? «Завещаю вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь».
— Ай, да молодец, — шепнул пожилой красноармеец другому. — Святого апостола и то на революцию заставляет работать.
В этот момент вперед выдвинулась игуменья. Зло посмотрела на говорившего.
— Именем господа бога, — грозно начала она, — ответь, нечестивец: что нам в казармах делать? Не губи души своей. Бог не простит кощунства.
