— Хочешь знать, как я докатилась до такого?
— Мне любопытно, отчего миллионерша не наслаждается земными благами, да.
Она пожимает плечами.
— Что случилось с тобой? С Шарой? Со всеми нами? Я пережила Мирградскую битву, господин Сигруд, в точности как ты. Я видела, как мир вокруг меня развалился на части, и ты это тоже видел. Я видела смерть в масштабах, которые не могла себе представить. И я потеряла то единственное, что казалось мне реальным. Я потеряла Во. Или, может быть, его у меня отняли. — Она устремляет взгляд на безжизненные пустоши. — Потом я пыталась выкарабкаться. Мы все пытались. Но случился Вуртьястан. И я перестала искать убежища в городах, среди цивилизации. И то и другое показалось мне… обузой.
— И ты поселилась здесь?
— Здесь лучше, чем где-либо. Раньше это была коневодческая ферма семьи Во, но овцы нынче ценятся намного выше. Что я должна была делать, ходить на коктейльные вечеринки? Носить обтягивающие платья и сплетничать? Вся эта ерунда больше ничего не значила. Какой-то новый божественный ужас мог явиться и сдуть все эти причудливые представления о безопасности, словно какие-нибудь семена одуванчика. Люди считают меня сумасшедшей, но я-то знаю, что не ошибаюсь. Даже людям нельзя доверять в наши дни, в чем мы убедились. Я лишь надеюсь, что ублюдков, убивших Шару, быстро выследят. Тогда, возможно, мы сумеем вернуть Тати домой в ближайшее время, и ты отправишься по своим делам, господин Сигруд.
Дрейлинг бросает на нее косой взгляд.
— И… каким, по-твоему, был вклад Шары в вашу благотворительность?
— Хм? «Вклад»? Это в смысле, помимо того что она всем руководила?
— Да.
— Ну-у. Любой, по необходимости? Мне отправляли все протоколы ее совещаний, все доклады о встречах, финансовые отчеты и…
— Может, кто-то из найденных ею сирот, — спрашивает Сигруд, — был особенным?
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду что-то такое, чем Шара занялась бы лично.
— У нас были дела повышенной важности, — говорит Ивонна. — Связанные с опасностью или экстремальными обстоятельствами.
— И они попадали прямиком к Шаре.
— Разумеется. Она же была главой благотворительного фонда.
Сигруд рассеянно кивает и смотрит в холмы, затянутые туманом.
— А что такое? — спрашивает она. — Зачем все эти вопросы о фонде? Он точно не связан со смертью Шары.
Сигруд набирает воздуха и тотчас же об этом жалеет из-за боли в боку.
— Ты была права, Ивонна. Ты не сумасшедшая.
— Какое отношение это имеет к случившемуся?
