— Даш, правда думаешь, поможет? — спросила Зинаида.
— Хочешь спасти «Кофезину»? Слушайся внучку.
Баба Зина пристроилась к комоду, поправила прическу, уставилась в круглый глаз камеры:
— Уважаемый Владимир Владимирович…
Славная история «бабкиной кофейни» началась год назад, когда в августе счастливая Дашка визжала в трубку:
— Ба, поступила! Прошла, Ба!
С третьей попытки: мечтала, падала, вставала и… поступила на свой режиссерский.
— А как же кофейня? — только и выговорила Зинаида Ефремовна. Ее ошпарило: Дашка в Москве — сама, смогла! Дашка в Москве — и теперь будет… в Москве?
— Ба, да какая кофейня? Причем тут кофейня? Я поступила, слышишь, по-сту-пи-ла!
Крошечный прилавок с «Кофе с собой» в тихом Кедровом, где у тещи дача, Дашке купил отец. Думал, успокоится, творческую дурь растрясет. У Телеги, школьного приятеля, там гастроном — считай, центровое место, в углу обосновались. Всего ничего поработала, и нате вам — поступила.
— Черт, жалко за копейки отдавать, — Дашка сняла плотный кожух с блестящей кофемашины, — думала, в «Британцах» заберут, но туда «Марзоку» поставили. И куда тебя девать-то, чудо техники? — девушка тряпичной салфеткой протерла панель и оба дисплея. Тяжелый аппарат итальянской фирмы Della Corte, чем-то похожий на луноход, стоил как новая баня, в Красноярске продать ее было некому.
— Так не продавай. Забери в Москву, там скорее покупатель найдется, — предложила Зинаида.
— Не, Ба, куда я там с ней. Вот кто бы здесь нашелся, выкупил, как есть. Даже просто бы работал — чтобы машина не скучала… Отцу на фиг не надо… Ба, а может ты? Я же тебя учила молоко по науке взбивать! — подозрительно серьезно пошутила внучка.
Она и не шутила.
Зинаида Ефремовна в кофе понимала мало, но и в балете бы разобралась, лишь бы с внучкой на одном языке говорить. Как «делакортой» управлять, Дашка ей объяснила, а настройки — одна математика. Хочешь покислее — температура пониже, помол покрупнее; хочешь погорчее — наоборот. Кто сопромат учил, с экстракцией справится, а баба Зина как-никак инженер РЖД с сорокалетним стажем. Сложнее с холдером — темпером — питчером.
— По-русски нельзя? Напридумывают матюгальных названий, — бухтела Зинаида. Сошлись на «держалке», «толкушке» и «молочнике».
За подмогой в новом деле Зинаида пошла через дорогу — к Игнатьевым. По привычке — к Игнатьевым, хотя Агния скоро год как одна. Бывшая учительница французского, сухонькая, пряменькая, надежная Агния после мужниной смерти совсем растаяла — до прозрачности. Дорого такую терять — и так слишком много ушло за последние годы своих проверенных, «железнодорожных».
