— Юрий, извините, если лезу не в свое дело, но не могли бы вы организовать видеозвонок?
— Э-э-э, боюсь, я не понял, — вежливо-недоуменно спросили на том конце.
— Понимаете… Мидори. Тетя Валя в последнее время о ней много говорит. Точнее, она всегда о ней говорит. Увидеться с внучкой — ее единственная мечта. Боюсь, последняя мечта, понимаете?
— Понимаю, — тихо после недолгого замешательства ответил Юрий.
— Она ведь все свои путешествия затеяла ради девочки. Пусть, говорит, я не настоящая бабушка, но внучка мной будет гордиться. Она хотела в Японию. Документы на визу подала. Ей тут с билетами помочь обещали. Алло? Вы молчите? Вы меня плохо слышите? — Странно, Юрий был так разговорчив, пока речь шла о больнице, а сейчас я разговаривала как сама с собой. — Если вы заняты, я перезвоню.
— Простите, нет-нет, я… я на проводе, — так же тихо и растерянно ответил мой собеседник, — я просто не понимаю, чем могу…
— Ну вот, документы она подала, но, сами понимаете, приехать ей вряд ли удастся, все-таки девятый десяток. Я подумала, может, видеозвонок организовать? Скайп? Я в палату планшет привезу или даже большой монитор. Только вы обязательно Мидори пригласите, пусть даже ничего не говорит. Тете Вале лишь бы увидеть…
— Извините, это невозможно, — странно сухо, даже зло ответил Юрий.
— Невозможно? — оторопела я.
— Невозможно. Мидори нет.
Меня будто с размаху ударили по лицу. Как нет?
— Как нет?
— Мидори ушла от нас два года назад. Утонула, — отрезал голос в трубке и умолк.
Замолчала и я.
— Извините, я не знала. Тетя Валя так много говорила о девочке, но этого не сказала. Показывала ее фото в Сети, я думала, это свежие. Извините, я… это страшно бестактно.
— Нет, вы не виноваты, — Юрий говорил тише прежнего, так люди говорят в никуда, — тетя Валя не знает. Мы не стали ей сообщать. Наша дочь ей родная, она… она бы не справилась. Мы с Юной так решили. Мы иногда делали фотки, просили племянницу позировать, что-то писали от имени Мидори. — Юрий замолчал, ожидая моей реакции. — Вы осуждаете нас, понимаю. Мы поступили безответственно, да, но причинить Вале такую боль, когда она так далеко, для нас непосильно.
— Не осуждаю, — выдавила я, почувствовав через тысячи километров горе незнакомой мне, в общем, семьи. Казалось, я так много о них знала, оказалось — ничего. Тетя Валя? Как быть с ней?
В ответ на беззвучный вопрос ожила трубка:
— Алло? Если вы не сочтете нас сумасшедшими, мы с Юной могли бы…
…В БСМП
