Утонченный аристократ граф Габриель Альфред Жюльен Д’Орсей и Прекрасная Дама встретились. От траурных перьев ее шляпы и упругих шелков платья веяло прованской розой. Встреча была придумана изначально, потому что граф не был парфюмером. Значение имело его имя, которое вспомнили лишь для того, чтобы создавать духи. Он умер раньше, чем родилась Прекрасная Дама. Дом в Шахматово ведь тоже появился намного позже, чем тот, сгоревший. Его невозможно назвать копией, потому что он возникал и оживал так таинственно, как-будто из воздуха, из какой-то невиданной материи, о которой еще ничего не известно науке. Его деревянные стены то исчезали, то появлялись, играя воображением тех, кто видел, как он уместен среди природы, как его очертания становятся настоящим образом того времени, которое он олицетворил.
Даже люди, которые приложили столько сил, чтобы звуки шагов в доме, силуэт в окне, даже приблудшие коты стали его частью. Наконец, в один из дней где-то был получен черенок прованской розы. Все начали ждать, укутывать его на зиму, открывать весной. Роза прижилась. Директор музея устроила свой кабинет в Шахматово. Она была не в силах противостоять целительному одиночеству утренних часов.
Все, кто бывал в доме, растворяются в нем. Голос экскурсовода и подробности жизни тех, кто в нем жил, звучат, как нечто совершенно новое, хотя все эти события описаны в десятках книг.
В доме, где после женитьбы жили Александр Блок и Люба Менделеева, есть то, чего почти не осталось в других домах — ощущение удобства и уюта русской дачи. Поэтому самая известная фотография шахматовской жизни — это сцена чаепития. На ней все молоды. Запах пожарища они почувствуют уже в Петербурге, спустя несколько лет.
Но все вернулось: так же жужжат шмели, веет клевером. Розовый куст под окном ждет вечерней прохлады.
Время так несоразмерно с человеческой жизнью. Что бы с людьми ни происходило — это одно, то, что будет когда-нибудь с их вещами, с их именами называется памятью. И это уже что-то совершенно другое, не только бестелесное, лишенное объема, но и предназначенное другим поколениям, понимающим прошлое скорее всего познавательно, не замечая, например, такую мелочь, как прованская роза. Не чувствуя ее символическую роль, пренебрегая той связью, которая всегда есть у природы и человека. Но в случае с розой это не просто речь о гармонии или разрушении, это еще и очень личные пристрастия Прекрасной Дамы — Любови Дмитриевны. Те маленькие вещицы, которые ее радовали — духи, напоминающие ей ее любимый розовый куст под окном и ее дачу в Шахматово.
