Радикс быстро пролаял какие-то команды, и солдаты разошлись по казармам. Остались только десять отборных охранников с мечами наготове, чтобы нанести пленникам упреждающий удар, если потребует ситуация.
— Эй, вы двое! — обратился Радикс к горемычному дуэту. — Что вы можете сказать в свое оправдание?
— А поесть когда дадут? — осведомился Мартиндейл.
— Вас покормят после того, как атанатор посмотрит на вас и вынесет решение по вашему делу.
— Атанатор? Боюсь, я с таким термином не знаком, — сказал Мартиндейл.
— И очень хорошо, что не знаком, — заметил Радикс. — Иначе нам пришлось бы обвинить тебя в разглашении государственных секретов.
— Разве атанатор — государственный секрет?
— У вас будет возможность решить это самим, — с уклончивостью, не свойственной римлянам данного периода, ответил Радикс. — Но сначала вы встретитесь с комендантом.
Их провели в комендантский кабинет. Комендант, сидя за карточным столиком, отрешенно раскладывал красочную колоду, в которой Мартиндейл сразу узнал египетские коптские карты таро. Такого он не ожидал. Это совершенно неожиданным образом подтверждало его собственную излюбленную теорию о том, что египетские карты таро возникли за много веков до своего спорного рождения в Фивах, и доказательство было у него перед глазами — доска с синими знаками и длинные тонкие карты, перебираемые пухлыми пальцами римского коменданта.
Он был типичным образчиком римлянина, этот комендант: квадратное грубое лицо, бескровные губы, короткая стрижка и толстые узловатые пальцы. В гранитном столе клинообразными буквами было высечено его имя — Алексий.
— Эй, вы двое, откуда вы взялись? — спросил комендант Алексий. — Встаньте прямо и отвечайте!
— На такой вопрос в двух словах не ответишь, — сказал Герн.
— Понятненько, — откликнулся Алексий. — Вы намекаете, что прибыли из мест, столь недоступных моему кругозору, что лучше бы мне о них и не спрашивать?
— Сказано несколько прямолинейно, — заметил Герн, — но в общем вы правы.
— Так я и думал, — заявил Алексий. — Радикс!
— Я! — гаркнул Радикс, выбросив руку в салюте, весьма похожем на фашистский.
— Прибереги этих двоих для атанатора. Думаю, нам самим их больше допрашивать нечего. Я сразу понял, что они не блещут остроумием и уж тем более весельем. Мне осточертели все эти тупоголовые странные людишки из отдаленных мест, с их варварскими именами, побрякушками и обесцвеченными перекисью кудряшками. С меня довольно, понял?
— Так точно! — отозвался Радикс.
