Они разработали тщательную систему распознавания и захвата пришельцев, а всем армейским подразделениям выделили специальных мулов, чтобы препровождать подозрительных чужестранцев на сторожевые посты, где их могли допросить местные атанаторы. Специалисты по ксенофизиогномике, прекрасно подкованные в вопросах криоконсервации, атанаторы раз и навсегда определяли виновность или невиновность допрашиваемого.
Мартиндейл с Герном ничего об этом в ту пору не знали, да и позже не получили полного доступа к данной информации. Машина же Шехерезада, затаившаяся в подполье и ухмылявшаяся нехорошей ухмылкой, предвидела подобное осложнение, но щупальце о щупальце не ударила, чтобы его предотвратить.
Трясясь верхом на муле, окруженный римской солдатней, со связанными сыромятным ремнем руками — правда, связанными не так туго, чтобы нарушить кровообращение, — Мартиндейл улучил-таки момент, чтобы спросить у Герна:
— А куда девались остальные?
— Ты о ком?
— Ну, те люди, с которыми мы познакомились. Танцовщица. Полицейский. Лесобой.
— Лесоруб.
— Да, и еще ковбой. Где они?
Герн задумался на минуту, но так ничего и не придумал.
— Я не знаю, Мартиндейл, — сказал он. — А ты как думаешь?
Мартиндейл задумался на минуту — и, очевидно, более успешно, поскольку ответил:
— Похоже, мы их потеряли. Их не было поблизости, когда появились римляне.
Тут в голову ему пришла тревожная мысль:
— А когда ты появился, они были?
— Конечно, были, — сказал Герн. — Иначе с какой бы стати я о них спрашивал?
— Не знаю, — сказал Мартиндейл. — Именно это я и пытаюсь выяснить.
Герн покачал головой:
— Ты стал каким-то странным, Мартиндейл.
— Это обстоятельства странные. А я такой же, как всегда. Герн вздохнул и огляделся кругом. Нигде не видать никаких следов ковбоя, балерины, полицейского и парня с топором.
— Знаешь, что я думаю? Машина разделалась с ними.
— Но зачем ей это понадобилось? — спросил Мартиндейл. — Разве что…
— Да? — сказал Герн.
— Разве что она пыталась сделать рассказ поинтереснее, — сказал Мартиндейл.
Некоторое время они ехали молча. Затем Герн спросил:
— А где же сама машина Шехерезада?
— Возможно, она удалилась куда-нибудь, чтобы поработать над рассказом, — предположил Мартиндейл.
— Удалилась?
— Ну, на свете много разных мест, которые она могла бы описать.
— Без нас?
— Похоже на то, — сказал Мартиндейл.
— Но мы же только что вышли на сцену! Мы только начали расхаживать по подмосткам!
— Порой все меняется очень быстро, — заметил Мартиндейл. — В рассказах так бывает сплошь и рядом.
