На первого мертвеца я наткнулся спустя минут пятнадцать. Вначале я ощутил, как слегка дернулось, словно пытаясь возрасти, онемение в груди, подталкивая меня к неприметной нише в стене тоннеля.
Заглянув в нее, я увидел облаченный в остатки сгнившей церемониальной мантии скелет, мирно лежащий в глубокой нише с выбитой наверху надписью: «Старший святитель Орус Дерг. Да осияет тебя свет Предвечного и да простит он твои грехи». Причем, судя по трещине в теменной кости, свет его таки осиял, и осияние это произошло при помощи весьма тяжелого предмета типа булавы.
Затем подобные ниши со стандартной надписью стали попадаться все чаще. Довольно любопытным было то, что все захороненные в них церковники, во-первых, обладали весьма высоким статусом, а во-вторых, неизменно несли следы тех или иных серьезных прижизненных повреждений. Проломленные черепа, разрубленные ребра, сломанный хребет… Некоторые скелеты были обуглены, свидетельствуя о весьма нелегкой смерти в объятиях «очистительного пламени».
Я не боюсь мертвецов. В предместьях Лаоры мертвец — явление достаточно частое и обыденное. Собственно, и самому мне уже не раз доводилось превращать опасного живого человека в тихого и безобидного мертвеца. Но все-таки мне стало не по себе. Слишком странным было это тайное кладбище весьма немалых церковных чинов. Слишком опасными загадками веяло от этих умерших не своей смертью людей. Тайнами Храма, смертельными для случайно прикоснувшихся к ним непосвященных.
А еще запах и грязь. Чем дальше я продвигался по тоннелю, тем сильнее ощущался вначале слабый, а затем все более и более сильный запах смерти и разлагающейся плоти. Пол тоннеля, бывший вначале просто запыленным, здесь был покрыт жирной, липкой и отвратительно воняющей грязью.
Учитывая, что, по словам Голоса, этот тоннель должен был вывести меня в Белый город, данное обстоятельство было очень некстати. Невыносимо смердящего мертвечиной чужака в перемазанной грязью одежде городская стража задержит немедленно, стоит мне только выползти из подземелья. Это не предместья, где на подобное никто и внимания бы не обратил. Это — Белый город.
Печально вздохнув, я выкинул из ниши очередной скелет (кажется, это был «преподобный Северус Серп» — судя по слабому запаху горького миндаля и отсутствию повреждений на костях, погибший от сильнодействующего яда), разделся, скатал свою новую одежду в плотный тючок и завернул его в остатки мантии покойного.
