И если свое регулярное превращение в блондинку, шатенку и «бешеный апельсин» она воспринимала довольно стоически, то в моменты, когда ее роскошная грива приобретала оттенки цвета морской волны или становилась изумрудно-зеленой, как молодая трава на болоте, Сенномо было лучше не попадаться ей на глаза.
— Все? — с явным облегчением в голосе спросил Гессар у сошедшей на причал парочки. — Мои обязательства выполнены? — Матросы стремительно стаскивали весьма объемные баулы, большей частью набитые разнообразными травами, которые набрал Сенномо за время пребывания на острове.
— Целиком и полностью. Угощайтесь. — Я протянул Гессару медную флягу.
— Да я вроде не хочу пить… — начал отнекиваться тот.
— Хочешь-хочешь. — Я добродушно улыбнулся. — И весь твой экипаж, разве что за исключением Лессы, тоже отчаянно мечтает сделать глоточек из этой фляжки. Даже если они и не знают об этом!
— О чем ты? — нахмурился Гессар. Намек ему явно не понравился.
— Ты честно и в полном объеме исполнил свои обязательства. Здесь настоящее противоядие. Достаточно одного глотка. Хватит на всех.
Не сказав ни слова, хозяин корабля торопливо схватил протянутую ему фляжку и, сделав быстрый глоток, взбежал по сходням назад на судно.
Таскавшие вещи матросы, слышавшие этот разговор, не менее торопливо сбросили тюки, после чего поспешили следом.
— В общем-то в такой спешке не было никакой нужды, времени еще вполне достаточно… — Задумчиво пожав плечами, я обернулся к Лауре, в данный момент обладавшей весьма экзотической внешностью. Угольно-черная кожа при снежно-белых слегка волнистых волосах напоминала о сказочных подземных жителях, по легендам поклонявшихся некой злой богине-паучихе. Учитывая же волны едва-едва сдерживаемой ярости и острого желания убийства, исходившие от нее, сходство становилось еще более пугающим.
— Паршивец… — прошипела она. — Опять твои шуточки! Ты же обещал!..
Матроной илитиири Лаура стала всего полчаса назад, неосторожно выпив приятного, кисленького отвара радостного золотого цвета из «кем-то забытой» на фальшборте корабля простенькой глиняной чашки. И в связи с незапланированной сменой расы нынче пребывала в весьма недовольном настроении, как в общем-то оным матронам и положено.
— Я держу свое слово. Это была лишь подстраховка. Что до твоего цвета — я обещал, что с момента захода в порт розыгрышей на борту корабля я устраивать не буду. А «Эликсир Солнечных Даров» был поставлен впитывать дневной свет еще три дня назад, когда и гавани-то на горизонте не было. Кстати, именно поэтому ты так посмуглела и отбелила волосы — эти дни были солнечными, и он впитал много света. И кто виноват, что ты его схватила? Стоит себе чашка на борту, и пусть бы себе стояла, пока хозяин не заберет!
