— По-моему, нет, — ответил Клинцов, предугадывая, что сейчас последует очередное подначиванье.
— Вот именно. А наш Левочка сотворил стишок о том, как рейдяне тихою толпой под Велижем кочуют…
— Вместо «рейдяне» лучше поставить «славяне», — посоветовал Клинцов, оглянувшись на Леву.
Тот резко шевельнулся на своей шинели, раскинутой по бугрящимся корням, но ничего не сказал.
Этот худенький паренек — бывший студент университета, становился комиссару все более симпатичен. С первых дней войны он просился в разведку и добился зачисления запасным переводчиком в их отряд… А вскоре Лева, к изумлению всех, показал себя метким стрелком, и это почти без тренировки! А если позаниматься?
Клинцов вспомнил, как однажды он полюбопытствовал, почему Лева укладывается на корнях, хотя земля совсем сухая. Лева отозвал комиссара в сторонку и, убедившись, что никто не слышит, рассказал… Выяснилось: он дал маме слово остерегаться простуды. Поэтому и стелет себе на корнях. Так надежнее…
Клинцов отбросил эти мысли. Сейчас надо думать о другом — о взаимоотношениях бойцов друг с другом. Отряд должен стать надежным коллективом. Мало ответственности перед командирами. Необходима ответственность и перед товарищами. А главное, пора приучить бойцов мыслить самостоятельно. Настоящий, храбрый воин всегда полон сдержанного достоинства. Ему претит, когда политруки разжевывают навязшее в зубах. Плох командир, который стремится думать за рядового даже в неподдающихся пересказу житейских сложностях.
Радостный возглас с северного поста прервал мысли Клинцова:
— Ковеза пришел!..
— Где командир? Он только что был здесь и тревожился.
Клинцов поднес к глазам часы со светящимся циферблатом. Ноль пятьдесят шесть. И тут же услышал голос Шеврука:
— Подъем!..
Клинцов подошел к северному посту почти одновременно с Шевруком. Ковеза вскинул ладонь к фуражке:
— Товарищ командир отряда! Задание комвзвода лейтенанта Алексаева выполнено. Разрешите доложить о результатах?
Какие-то секунды командир отряда колебался. Он почувствовал в хрипловатом баритоне Ковезы нотки удовлетворения. Конечно же, разузнал что-то важное. Скорее выслушать. Но все помнят слова комвзвода разведчиков о назначенном Ковезе сроке возвращения… Раскатистый бас командира отряда становился жестким, режущим:
— Когда комвзвода приказал вам, старший сержант, вернуться?
— До двадцати четырех.
— А сейчас… — и собравшиеся вокруг уловили взметнувшийся к лицу командира светлячок его наручных часов, — сейчас ноль пятьдесят девять!
