— Точно, товарищ комиссар, — отозвался Астапов. — За плечами ранцы… Стандарт, из телячьей кожи.
— И стало быть?..
— Не похоже на тыловую часть.
— Послезавтра двадцать четвертая годовщина Октября, — тихонько, будто только самому себе, напомнил Астапов и поправил на шее сбившуюся повязку.
Клинцов успел заметить: фурункулы младшего лейтенанта, мешающие поворачивать голову, все еще не зажили. Выходит, из лучших разведчиков отряда здоров лишь Иван Ковеза.
Тот подхватил:
— Три постовых фрицика при въезде. А у нас — четыре бесшумки.
— Этих серо-зеленых наверняка страхуют оставшиеся в укрытии за бревенчатым сараем.
— Як смеркнет, языка приволоку, — пообещал Ковеза.
— Хорошо бы, да немцы всполошатся, — ответил Клинцов. — Лучше вернемся, доложим командиру. Там видно будет.
Он приказал Ковезе продолжать наблюдение за селом пока не стемнеет, а сам с Астаповым ушел к стоянке отряда, где отдыхал Шеврук, недавно раненный в ногу.
Ковеза вернулся, когда бойцы ужинали. Доложил, что немцев в селе много, а неподалеку от пруда оборудован наблюдательный пункт с пулеметом.
— Село Борки примыкает к лесу, — доложил комиссар Шевруку. — Завтра еще раз все уточним. Но уже теперь ясно: если ударить внезапно, крепко можно пощипать немцев. Учти, труднее всего придется нашим группам прикрытия. Тебе целесообразно возглавить ту, которая обеспечит отряду путь отхода.
— Чтобы швидче! Недалеко чтобы драпануть было, — усмехнулся Шеврук, — слегка уязвленный. — Побачимо! Сам и присмотрюсь. Нечего ждать до завтра.
Шеврук и Ковеза отправились в разведку. Ковеза вторично. Выбравшись на опушку, начали приближаться к селу ползком. Выстрел ракетницы вспорол темно-серую мглу низкого осеннего неба. Блики рассыпающегося света скользнули по траве.
— Близенько фрицы, — пробормотал Ковеза, но продолжал ползти.
Когда впереди стала отчетливо видна верхушка мельницы, он замер. Шеврук поднес к глазам светящийся циферблат наручных часов: почти полночь.
Над мельницей взмыла очередная ракета.
— Сдается, стреляют с интервалом в десять минут, — шепнул Шеврук.
— Кажуть, що не сплять. Эх! Коло млына… — Разведчик осекся.
От села вдруг явственно донесся топот подкованных сапог по дощатому настилу. Наверно, кто-то шел по крыльцу. Следом отрывистые возгласы команды. И все стихло. Слышался только шелест дождя.
Очередной хлопок ракетницы. И снова немецкая речь. Но теперь вперемешку с женскими голосами.
— Обыски, — определил командир. — Почему же ночью? Сдается, разыскивают кого-то.
