Часов у Нечаева не было. По его расчету минуло минут сорок пять. Поскорее бы вернулся разведчик. Если же не вернется, если каратели набредут на овраг — тоже поскорее бы!
Доносились отдаленные голоса, как будто перекликающиеся. Выстрелов же — после орудийного гроханья — не было. Но так перекликаться могли только немцы.
И вдруг глухой взрыв. На секунду Нечаев оцепенел. Он слыхал, и не раз, как рвутся противотанковые… Затем — стукотня автоматов. Ясно теперь. У Ковезы не было другого выхода. Может, и сам подорвался? Но может, еще жив, отстреливается?
Нечаев отмотал одну из тонких проволочек, скрепляющих вьюки. Вытащил из карманов тулупа свои две рубчатые «эфки»; отогнул усики на запале — чтобы легче выдернуть, и, продернув проволочку в проушины взрывных колечек, бережно сунул обе «эфки» в малый вьюк с противотанковыми гранатами и толом. Снова завязал этот вьюк, однако так, чтобы тянущаяся наружу длинная металлическая нить скользила свободно. Пропуская проволоку между пальцев и следя, чтобы нигде не свилась и не зацепилась за веточку, Нечаев обогнул мочажину и направился в самую чащу зарослей терновника.
Здесь, надежно укрывшись, он и будет ждать в готовности выдернуть взрывные колечки «эфок».
Нечаев раздвинул желтеющий терновник. Он выбирал, где примоститься. И вздрогнул: сзади проволока натянулась. Выпустил ее. Схватил обеими руками шмайсер и резко повернулся, готовый стрелять. Перед ним стоял Ковеза с финкой в руке.
— Це я… — улыбнулся бесшумно спустившийся разведчик. — Я перерезал! Трохи свился твой дрот.
Нечаев бросился к Ковезе. Обнял. Послышалась орудийная пальба.
Нечаев вопросительно посмотрел на Ковезу. Тот, сдвинув кубанку на затылок, вытирал влажный лоб и, слушая, долго молчал, соображал что-то.
— Это по нашим? — спросил Нечаев.
Ковеза разразился ругательствами. Но звучали они весело.
— Це ж икру мечут немцы! — воскликнул он, уже хохоча. — По площадям садят. От злости!.. Наши-то, видать, их на шляху крепко шарахнули… Вот и решили немцы — вслед отряду!..
— Смекаю. Но как тебе удалось цепочку фрицев в сторону увести.
— Удалось и точка!.. — отмахивался разведчик.
И Нечаев смотрел на его вконец протершиеся локти стеганки, на травинки, налипшие на грязную вату… Нечаев догадывался о главном. Единственной противотанковой гранатой Ковеза вселил опасение в карателей — не широкий ли заминированный участок перед ними?..
— На мой взгляд, никакой ты не артист, товарищ старший сержант, а сумел мистифицировать.
