Честь Родины | страница 24

— Матушка Василиса, орут они: уйдем, дескать. Может, запалить крышу? Чего доброго, и в самом деле вырвутся.

Девки, державшие подпиравшее двери бревно, заволновались. Старостиха успокаивала:

— Бабоньки, погодите маленько. Может, пощады спросят.

Боясь, что их сожгут, осажденные высунули в знак капитуляции на шесте белую тряпицу.

Но партизанки решили их не выпускать. Став вокруг овина строгим караулом, они дежурили до утра.

На рассвете прискакал бурмистр и с ним человек двести сычевских мужиков с ружьями и рогатинами.

Узнав, в чем дело, бурмистр приказал отпереть овин.

Французов по очереди выпустили и обезоружили.

А в полдень Василисина гвардия уже вела пленных в город. Там их допросили. Весть о том, как французы отбились от казаков, а бабы их в плен взяли, широко разнеслась по всей Смоленской губернии.

Слава о храброй старостихе пошла гулять по народу.

Появились даже смешные картинки с изображением воинственной Василисы. Она была нарисована сидящей на коне с острой косой в руке. Пленные супостаты умоляюще протягивали к ней руки. Под картинкой была подпись в стихах. Старостиха, обращаясь к французам, говорила:

СОЛДАТСКАЯ СЛАВА

Капитан Козерогов приехал в батарейную роту в большом расстройстве.

— Фельдфебеля Громыку ко мне, — приказал он.

Дежурный козырнул и исчез. Через мгновение фельдфебель, вытянувшись во фронт, уже стоял перед ротным начальством.

Капитан Козерогов любил смущать солдат неожиданными вопросами.

Он подошел к Громыке, заглянул в глаза — младший чин стоял навытяжку, не шевелясь.

Капитан усмехнулся. Щелкнул его ногтем по мундирной пуговице.

— А ну, брат, не знаешь ли, скоро война с турками будет?

— Никак нет, ваше высокоблагородие, — прогудел фельдфебель и просиял.

— Врешь! — буркнул капитан. — От меня не скроешь. Радуешься, скотина! Ну, ладно… Так вот-с… — капитанские пальцы забарабанили по краю стола, — завтра будет парад. Смотри, чтоб все блестело, не то…

Капитан собрал пальцы в кулак, поднес его к фельдфебельскому носу и спрятал руку в карман.

— Ступай!

Громыка, щелкнув каблуками, выскочил из комнаты. Через минуты две на полковом дворе бил барабан. Рота выстраивалась на ученье.

— Смирно! — кричал Громыка. — Гусиным шагом… Марш!

Рота, по-птичьему выкидывая ноги, зашагала по двору.

— Подтянись! — рявкнул фельдфебель. — Стой!.. Рота стала. Началось учение по уставу воинской службы.