с пациентом», но эта и любая другая форма фамильярности со стороны пациента строго осуждается официальным психоаналитическим корпусом.) Пациенты, особенно психиатрические, часто даже не имеют права спрашивать своего врача о его мнении относительно их собственной болезни; прежде всего, это привело бы пациентов к излишнему соприкосновению с областью знаний, в которой врачи предпочитают особую отделенность от непрофессионалов, которым они служат.
Хотя корреляции между церемониальной дистанцией и другими видами дистанций типичны, мы должны ясно представлять тот факт, что часто обнаруживаются другие взаимоотношения. Так, равные по статусу, но малознакомые могут находиться в отношениях взаимного уважения, но не фамильярности. Далее, в Америке есть много организаций, где различия в ранге рассматриваются как столь значительная угроза равновесию системы, что церемониальный аспект поведения функционирует не как способ традиционного выражения этих различий, а как метод тщательного противовеса им. В упомянутой исследовательской клинике психиатры, психологи и социологи были частью одной церемониальной группы в том, что касается обращения друг к другу по имени, и эта симметричная фамильярность, очевидно, служила смягчению некоторого ощущения психологами и социологами того, что они не являются равными членами команды, как это и было в действительности. Аналогично, при изучении менеджеров малого бизнеса автор[53] обнаружил, что служащие бензозаправочных станций имеют право прерывать своего босса, хлопать его по спине, подшучивать над ним, разговаривать по его телефону и пользоваться другими вольностями и что эти ритуальные вольности обеспечивают способ, которым менеджер поддерживает мораль и обеспечивает честность работников. Мы должны осознавать, что вполне сходные по структуре организации могут обладать совершенно разными стилями почтительности и что структуры почтения отчасти обусловлены меняющимися веяниями.
В нашем обществе правила сохранения дистанции многообразны и сильны. Они имеют тенденцию фокусироваться вокруг определенных аспектов: физическое место и имущество, определяемое как «собственность» реципиента, сексуальные части тела и т. д. Важным фокусом почтительного избегания является обязательная для актора вербальная забота о том, чтобы не обсуждать вещи, которые могут быть болезненными, смущающими или унизительными для реципиента. Говоря словами Г. Зиммеля:
Такого же рода круг, окружающий человека, — хотя он ценностно акцентирован в совершенно ином смысле — наполнен его делами и характерными чертами. Вторжение в этот круг путем замечания означает насилие над личностью. Подобно тому как материальная собственность является, так сказать, расширением эго, и по этой причине вторжение в собственность воспринимается как насилие над личностью, существует и интеллектуальная частная собственность, нарушение которой наносит ущерб самой сердцевине эго. Осмотрительность — это не что иное, как ощущение, что существует право на сферу непосредственного содержания жизни. Конечно, осмотрительность различается по своим масштабам у разных личностей точно так же, как сферы чести и собственности обладают разными радиусами в отношении «близких», посторонних и безразличных людей
